По их виду, разглядывающих кусок пера, молча передающих его из рук в руки, Чий понял, что опасность, или хотя бы какое-то подозрение, почувствовал не он один. Неизвестности боятся, да пусть даже это действительно хищник был, даже по-настоящему опасный, но знакомый, привычный, все по-другому бы было. Безразлично, конечно, не отнеслись бы, но по-другому. Неизвестность…Это же хоть чем быть может, и безвредным, и каким угодно… Но безвредным оно не казалось. Внутри продолжало вертеться какое-то воспоминание и прикасаться мысленно к нему не хотелось. Когда костер потушили и сняли котелок, воздух был уже совсем чистым от следов молочной пелены. Они поели, говорили о том, как надо будет идти теперь. Тольнак говорил, что не много отклонится на запад за водой, где они брали ее в прошлый раз. Чий заметил, что, когда разговор касался темы вчерашнего дождя, на Израна смотреть избегали. Затем, так и не просушив вещи, разобрали все по мешкам и сумкам, собрали свой шатер, оставив согнутые деревья и небольшой вал комьев земли вокруг. Все было как всегда, тумана уже не было, и это еще больше подчеркивало схожесть этого утра с остальными.
Чий оглядел их всех, обычные шутки, разговоры, как будто не было вчерашней бури, ночного холода. Засовывая плечо в лямку, он вдруг задумался о словах, которые только что услышал из разговора Дерева и Рыжего-старшего. Говорили они тихо, слышны были только отдельные фразы и примерно понятна тема разговора. Один раз до него долетел четкий фрагмент, показавшийся странным.
– А если бы сразу?
– Это как? Ты что, все равно бы сначала также, тут больше чем полнедели, как бы ты без воды шел, даже если не пить, готовить как?
– Да, пришлось бы, наверное.
– Не наверное, а точно бы пришлось, за водой Тольнака идти, ты сам подумай, по-другому никак не получается.
Да, значит, еще полдня, тогда, вперед, а потом обратно, у меня где-то через неделю чернолобого зарежут. Свеженины бы сейчас.
Дальше опять стали слышны только интонацию и отдельные слова на фоне общего шума. Они обсуждали варианты возможного возвращения. Вот оно – не забыли дождь, оказывается, несерьезно конечно, в шутку, а все равно свежатины ему захотелось. Идти он дальше не боится совсем, а вот только свежатины хочется. Смешно! Он улыбнулся и поглядел на них через плечо. Выглядели они совершенно обычно. Глядя на них, и не скажешь, что у них изменилось там что-то в мыслях. Он оглянулся вокруг: лица, настроившиеся на долгую ходьбу, задумчивый взгляд в землю или куда-то вперед, поджатые губы, такие же, как у Дерева с Рыжим, как и всегда. Он неожиданно представил, что все они сейчас также идут и думают, кто о свежатине, кто о парном молоке, кто об отваре из киривичной сушеной ягоды, с лепешкой, тонкой, горячей и хрустящей, а не как горелый, твердый сгусток муки, о рыбалке на заводи, запахе от отсыревшей после дождя кровли, о сне в сухости… А выглядят совершенно обычно.
