Внезапно вспыхнула молния, озарив светом Степь, место у привала, черное пятно костра и какую-то горбатую груду рядом. Чию вдруг стало страшно – он понял, что это такое. Рядом с бывшим костром, под потоками сверху сидел Изран. Все так же, как и прежде – тихо, мирно. Это выглядело как-то неестественно нереально и потому нелепо и очень жутко. Он вдруг почувствовал, как шевелятся у него на затылке волосы. Что с ним? Промелькнула бредовая догадка, что с Израном что-то случилось, когда начался дождь. Может, он умер или просто не может встать, ему плохо, и он лежит сейчас там, не чувствуя рук и ног, беспомощно, в холодной воде, может, он даже кричит им, а дождь глушит звуки. Чий поймал себя на мысли, что если бы он наверняка знал, что это действительно так, то ни за что бы туда не пошел. И почему-то совсем некстати подумалось, что у него под таким ливнем обязательно должно промокнуть все в мешке.
Страшно… В темноте снаружи уродливо раскачивались ветки, выл ветер. Что-то он мне тогда сказал? Что? Насчет Ушастого, – он похоже это в виду имел. «Ловко»! Значит, тоже понял. Хотя здесь как раз-mo и понятно – если Тольнак понял, уж он-то сразу догадаться должен был, натаскан на это. Но Чий знал, что его беспокоит не это, там было что-то, еще недосказанное или непонятое. Он попытался восстановить тот момент в памяти. Что? И тут он понял, что это было, – его интерес, участие. Он ведь сидел, слушая, до этого считал, что, кроме него, не может никто, а тут, оказывается, нет. Или даже не задумывался, что так именно можно, вот и удивился. Да, если бы его не заинтересовало, он бы вообще слова не сказал. Это ведь Изран…
Он обернулся назад в темноту под шатром. На него смотрели мокрые, взъерошенные, испуганные дети. Сжатые губы, страх в глазах. Ему вспомнилось, какими они были на перевале утром – сытые, беззаботные. На прогулке они были, вот они, рыбы в луже. Его взяла злость за то, что им тоже страшно, и они также боятся что-то сделать, за то, что, оказывается, они просто дети.
– Ну что, весело сегодня идти было. Да?! – он и не думал, что скажет это в голос, тем более так, зло, чуть ли не крича.
Ему никто не ответил, даже почти не удивились, только снаружи было слышно, как бьется о плотную материя дробь тяжелых капель. Чий отвернулся.
Дождь внезапно усилился, или это только ему показалось, потому что ветер стих почти совсем, и вода лилась теперь ровно сверху вниз. В небе опять вспыхнуло, серия из трех или четырех огненных ломаных стрел, и Чий увидел, как неподвижная груда медленно выпрямилась, и, развернувшись от света к ним, человеческий силуэт поднял что-то с земли и пошел в сторону рощи.
