Он вдруг подумал, что если бы ситуация была другой, то вот такие минуты и называются счастьем, он ведь уже очень давно его не испытывал – счастья, последний раз, кажется, в день, когда они подрались с Ручёвскими. Странно. Ведь тогда, вроде, он весь вечер скучал и было неприятно, а сейчас это счастье. И вообще, в детстве, кажется, его очень много, потом меньше и меньше, а сейчас – он вспомнил бурую Степь до горизонта, Болото, горизонт пожирающее, они идут, лица, грязь, холод, правда холода он не помнил, сейчас было приятно прохладно, он засунул руку под рубашку. Ледяная. Может, точно заболел. И ещё был Изран, о котором ему непременно надо «подумать» сегодня. Подсознательно Чий понимал, что пытается обмануть свою совесть, что обдумать действительно надо, он его совсем перестал понимать в последнее время. Хорошо завтра, завтра, думать завтра будем. А сейчас я что делаю?
Он перевернулся на бок, твёрдо решив забыться, ощущение Тишины больше не возвращалось, и мысли потекли медленно и рассеянно. Так и не дождавшись Тольнака с Израном, он заснул.
Утро – удар о реальность. Ударило оно, в первую очередь, по глазам и по ушам. Он открыл веки и тут же сощурился от яркого света, спать хотелось жутко. Оказалось, что все уже встали и почти что собрались совсем. Шум вокруг, с утра почему-то казавшийся необычайно громким, голоса, топот ног по трещавшему тростнику.
От этого удара он полностью не оправился и теперь. Мысли тогда путались и налезали одна на другую. Проспал… Почему? Идём куда-то – договорились, значит. Странно. Или не странно. Он не отошёл ещё от ночных видений и сейчас силился определить, какая часть его памяти ему приснилась. То, что это всё-таки так, он уже понял, немного разочаровавшись. Но сон был действительно чудн́ой, реалистичный, причём очень жутковатый и даже красивый, как он потом понял, по-своему. Почему так спать всё-таки хочется? «А вот лазить не надо всю ночь, люди спать должны» – сказал Рыжий-старший, как будто ответив на мысли.
Чий посмотрел на него прищуренными глазами и скорчил гримасу.
Ждать, пока он без особой спешки полностью проснется, естественно, никто не собирался. Пришлось быстро встать сбегать попить в стороне от острова, где за ночь вода успела уже отстояться, висев прозрачным слоем над донной мутью. Умываться не хотелось из-за холода (к тому же теперь стало понятно, что он заболел, похоже серьезно), он смочил глаза, зачерпнув пригоршней воды, каждый в отдельности, протер мокрой ладонью лицо. Вернулся, давясь, съел свою часть этих «орехов», пытаясь не обращать внимания на запах. И они пошли.
