Чий не знал, правильно они движутся или нет, и осознавал, что долго так не сможет. По лицу несколько раз прилетело, гибкими, как хлыст, ветками, он зацепился за корень и упал, внизу жижи не было, заметил он это только теперь, обрадовано вскочил, кинулся дальше. Думать времени не было, мысль не успела облечься в слова, но он впервые почувствовал, понял, что спасётся. Кустарник жёг руки и лицо, он ломился вперёд и тут услышал крик, даже два крика: первый – короткий и резкий, так неожиданно протыкают ногу, ломают что-нибудь, промахиваясь, попадают молотом по пальцам, и другой, не громкий уже, длинный, жалобный и протяжный, жуткий крик.
Он развернулся – за завесой веток, шагах в двенадцати, согнувшись, стоял человек, повернувшись назад, туда, откуда они бежали, маленькое, худое тельце, это был Ушастый, а сверху его накрывали огромные, машущие крылья. Он кричал, голос был не его, какой-то глухой и искажённый. Чий замер в растерянности, не зная, что делать, было очень страшно, он чуть-чуть не побежал дальше, некоторые так и сделали, остальные стояли, как и он, рядом. Ушастый и птица уже были на земле, теперь он разглядел, как она, по- собачьи дёргаясь назад, держит его, вцепившись клювом в лицо, несколько рывков, перерыв, взгляд наглых больших глаз на перетаптывающегося рядом Краюху с палкой в руках, и опять попытки потянуть. Ушастый теперь не кричал, он сипло дышал, пытаясь сопротивляться, в глаза бросилось, как он, видимо, уколовшись обо что-то в грязи, резко отдёрнул руку, вытер её о штанину.
У Чия к горлу подступил комок, это было дико, жутко, этого не могло быть, они бросились почти синхронно, Краюха резко крикнул, замахнувшись палкой, сбоку на него налетело шипящее чёрное тело, Тольнак с единственным уцелевшим копьём, Ворот, он сам с какой-то почти бесполезной сухой веткой, они орали от страха, Чий бросил ветку в какую-то птицу, вцепился в Сурана, тот тоже орал, от боли, его вырвали, они влетели в кусты.
Страшно было всё равно, вокруг было слышно только треск кустов, которые они ломали, а может, и не только они. Чем-то внутри, рациональным, Чий отрешённо понимал, что, скорее всего, им теперь ничего не угрожает, вернее, понимал, что когда-то бы так подумал, и что это было бы правильным, но сейчас это не казалось правильным, сейчас он просто боялся и пытался бежать. Из-за Сурана Краюха с Воротом отстали почти сразу же и были сейчас где-то сзади, слева, между ним и птицами. Сам Ушастый почти не бежал, он только переставлял ноги, они пёрли его через кусты, швыряли вперёд, рвали за руки. Потом Чий не смотрел. Чуть позже он обернулся однажды, Ворот с Краюхой устало продирались через ветки не так уж и далеко, размеренным шагом разрезая кусты, он отвернулся. Что-то в них его насторожило, что-то странное, какая-то мысль.
