– Ну, рваните меня, да, опоздал, только за что? За то, что я домой не бегу? Задержал сильно, да, а мы идём вообще куда, куда это мы опоздать боимся, на привал старый, а что нам делать там? Ну, тупость же, пацаны, ведь сдохнем же…
– Да ты чё кипешуешь? Тон тише сделай. – Ворот бросил сумку и шагнул к нему, подойдя вплотную. – А что же ты вчера молчал, только сегодня додумался, да?
– Ну, вот за это и порвите!
– Ты под дурака-то не коси.
Он рывком дёрнул за шею вниз, Чий неуклюже клюнул носом в воздухе, чуть-чуть не зарывшись по колено в ветки настила. Он попробовал вырваться – ничего не вышло, Ворот был выше, сильнее, и в такой позе было неудобно сопротивляться.
– Убери ру…
Снова рывок за шею.
– Порвать тебя, да? Порвём.
Самым обидным было то, что так и ударить нормально было нельзя. Его просто унижали, как щенка.
– Ну, чего ты пыжишься?
Он чувствовал его дыхание у своей щеки, взгляд остановился на его грязной ступне, стоявшей на крупном сучке, стоило пнуть туда, и Ворот упадёт, но он так и не мог оторвать ноги. Его вдруг взяла ярость. Чий рванулся, так что что-то щёлкнуло в пояснице, захват остался, он кинулся в сторону, дёргаясь, повалился вниз, такого Ворот явно не ожидал, забарахтался, лёжа на спине, со стороны всё это должно было казаться очень жалким, он осознавал это, по-детски нелепым, на мгновение подумалось, что потом будет очень стыдно, когда пройдёт волна ярости и страха, перед тем, что сейчас будет, и едва ли не большего страха перед самой яростью, какой-то тупой и примитивной, совсем не его, с которой ничего не мог поделать. Он слышал собственное звериное рычание, беспомощно барахтался, даже, кажется, попытался укусить Ворота за руку, стопы упёрлись во что-то гладкое и твёрдое. Нога…
Они оба кувырком полетели вниз с настила в грязь, Чий ушел с головой, вынырнул, попытался отползти, грязь набилась в ноздри, в уши, в рот, потом почувствовал, как сверху на него кто-то навалился, снова нырок.
– Сучонок, б…дь, подраться, да, захотел?
Удар в ухо пришелся скользом, видимо, Вороту сильно мешали кусты, в которые они зарылись. Чий попробовал сопротивляться, почувствовал, что сверху навалились всей массой, бить Ворот больше не пытался, он молча сопел, заламывая руку. Всё, конец… И тут хватка ослабла, сверху замерли, а потом стало совсем легко. Чий поднялся на четвереньки, оглядываясь: позади стоял испуганный Ворот с белым лицом, смотрящий куда-то вперёд, ещё дальше – растерянный Тольнак, который, вероятно, только что спрыгнул их разнимать.
