Очень сложно было уворачиваться от световых мечей, мелькающих перед самым носом. На руку было то, что неприятели, толпясь, боялись поранить страшным оружием друг друга и поэтому двигались крайне неловко.
Соловьев работал всеми протезами на полную мощность, повергая неприятелей, которые падали замертво под его могучими ударами. Число бритоголовых стало заметно уменьшаться. Тогда Гной Вендерт вновь шелкнул плетью, и Пономарев, а также обе девушки, сидевшие в страхе на полу, прижавшись друг к дружке, провалились в неизвестность. Только Соловьев остался стоять, как ни в чем не бывало.
Он осмотрелся и увидел, что в Зеркальной Комнате уже никого нет кроме него и Гноя Вендерта.
Гной широко улыбался. Кроме его лошадиных зубов из-под капюшона виднелся еще и кончик длинного носа.
– Я недооценивал твои руки и ноги, молодой человек! – похвалил он Соловьева. – Но ничего. Твои друзья уже где-то далеко-далеко, и ты вряд ли сможешь им помочь. Равно как и своему городу!
Рука Гноя Вендерта поднялась, а плеть взметнулась для щелчка, чтобы заставить пушки Инкубатора открыть огонь.
– Нифига! – крикнул Соловьев и молнией метнул нож, который всегда носил в сапоге.
Острый клинок, пущенный биопротезом со скоростью артиллерийского снаряда, отсек Гною Вендерту кисть руки, державшую плеть.
– Ах ты, черт! – только и сказал Гной, морщась от боли.
А Соловьев был уже рядом. Он нанес Вендерту целую серию сокрушительных ударов, сваливших бы не одного быка. Но Гной лишь слегка пошатнулся и небрежным движением здоровой руки стукнул Соловьева рукоятью меча и тот отлетел в сторону. Пока Соловьев поднимался на ноги, Гной Вендерт облизал свою культю, из которой капала зеленоватая жидкость, и рана тут же заросла и покрылась пальцами.
Когда Соловьев приблизился вновь, Гной обругал его по матери и ловко отрубил ему протез руки. Соловьев скорчился от боли и стал оседать на пол от сильного головокружения. Кованая подошва сапога Гноя Вендерта ударила его в лицо и Соловьев упал на спину.
Что-то больно уперлось ему в поясницу.
– Ну что, герой, – обратился к нему Вендерт. – Допрыгался?
И в воздухе вновь мелькнул блестящий клинок, нацеленный в голову.
Соловьев дернул головой в сторону и меч опустился рядом, наполовину погрузившись в одно из зеркал. Соловьев почувствовал, что его ухо лишилось весьма внушительной своей части.
Пока Гной вытаскивал завязший в зеркале меч, Соловьев отполз в сторону, на ходу щупая себя сзади – что же там уперлось ему в поясницу столь больно? Надо устранить. Ага, вот оно!..
