–Э-э-э, нет, Кирпич согласится, а я его не первый год знаю! Он любитель, ему удовольствие доставляет такое дело!
–А вдруг не согласится? Тогда и издевательство подойдет, к месту и ко времени! Выгоду чуешь? – ухмыльнулся Григорий.
–Закопать бы, – прохрипел Виктор, – крика не будет, тем более провернем дельце быстренько, Кирпич не зря заранее готовит местечко, к нашему приходу прям так и прихорошится, и так и надо – сделали и разбежались!
–Верно, верно, что же я… Да только времен и не будет закапывать! Нам бы быстрее все бросить и уйти! До зари! – решил Григорий.
–Не волнуйся, и главное не суетись, всегда ты суетишься! По ходу дела разберемся, главное этого щенка не упустить живым, глаз да глаз за ним надо держать! Это моя обязанность! Буду держать его крепко, – Виктор сжал большой кулак, – первый же раз! Сколько мы колесим по миру?
–Много… годы, – прищурился Григорий, вспоминая все свои решенные дела, – но детей не было никогда, этот первый.
–Да и черт с этим вшивым! – засмеялся Виктор, а куда собираешься после, когда разделаемся со всем, ты мне так и не сказал, куда же? – Виктора одолело любопытство.
Куда-нибудь, лишь бы подальше от этой проклятой советской власти! Подальше от большевиков и вечной грязи! Мало они мне проблем принесли? В бегах устал жизнь волочить, успокоиться хочу, подлечиться, заграницу убегу скорее всего, в Америку, или Рио-де-Жанейро, а ты куда?
–Пока ещё не решил, на что скопленных денег хватит, надо бы за заначкой спрятанной метнуться, – Виктор принял угрюмый вид.
–Решай, а про меня после забудь, словно и не существовало меня, словно и знать не знал кто я! – настоял на своем Григорий, который очень боялся, что его сдадут его же сообщники.
–Уже забыл, – усмехнулся угрюмый Виктор, – короток я на память!
–Вот и поговорили! – сказав это, Григорий встал, – теперь вздремнуть бы часик, и за работу!
Друзья (тут более подходит выражение иное, такое, как "дружки" разошлись по комнате. Григорий лег на кровать, Виктор же подкинув дров в печь, уснул за столом.
Глава 20.
-А я вот что расскажу, – начал старик, после того, как кто-то из ребятишек подкинул в костер дровишек, – может, кто и был среди нас тогда. Колоски пшеничные мне никакого покоя не дают, напомнили мне они о том времени. Словно мое сердце разрывают от воспоминаний, вы говорите, внучек, лепешки делали. А не у всех ума хватало делать лепешки сырые, толочь колоски. Попал я на поля, стоял жаркий сентябрь, народу нас была тьма, надзиратели нас не трогали, и знать не знали нас, и нос воротили, или жалко нас было, или брезговали с нами связываться, не поймешь.
