Старуха подняла руку, призывно помахала ладонью. Несколько крупных жирных воронов подлетели к ней и, припрыгивая, расположились вокруг котла.
Один, второй, третий… одиннадцать.
Переглядываясь блестящими чёрными точками глаз, они покорно ждали указаний. Босоркан с корнем вырвала прядь седых волос и окунула в котёл.
– Мандатум фове вола утессэм, – зашептала она дребезжащим голосом. – Норт. Маридинэм. Ачидэнц. Ориентэм. Эгуэсам. Нуд. Суид. Местам. Уос.
Вороны по очереди расправляли крылья, поднимались, подлетали к её руке, брали в клюв волосок и занимали место в воздухе над котлом.
Все одиннадцать покружили над Босоркан и, получив распоряжения и ценный груз, поднялись ещё выше.
– Вы знаете, куда вам, мальчики мои. Север, юг, запад, восток! Лётной погоды! К чёрту! – прокричала старуха и смачно плюнула в котёл.
Вороны описали ещё один круг и, разделившись, разлетелись в разные стороны.
Босоркан проводила их взглядом и вернулась к котлу, легко подпрыгнула и опустилась с ногами в бурлящую ёмкость. Огонь под ней затих и вскоре совсем исчез. Жидкость стала вязкой и потянулась вверх по морщинистой коже старухи. Она покрывала её ноги, обернула живот и обвисшие груди, спустилась от плеч к кистям, опутала шею, скрыла бурой пластичной массой старушечий оскал, пока, наконец, не обернула в себя всю Босоркан – от пальцев ног до кончиков волос. Опустевший котелок растворился в воздухе.
– Авита. Пуэр. Палькаритуда, – прошипела из-под маски Босоркан.
Масса затвердела, покрылась коркой, потрескалась и облупилась.
По-прежнему прекрасная Анна с ярко-красными волосами, развивающими тяжёлыми локонами по самые бёдра, стряхнула последние крупинки и облачилась обратно в балахон.
– Кыш, – крикнула она.
Живая стена загалдела, зашуршала крыльями и разлетелась, вернув городские ландшафты на старое место.
Столица мигала ночными огнями, шумело Садовое кольцо, город, как обычно, не спал.
Как будто ничего и не произошло.
Рядовая московская ночь.
Анна подошла к двери, уводившей с крыши на технический чердак, обернулась напоследок и вошла внутрь, лязгнув на прощание скрипучими старыми петлями.
В понедельник подчинённые коменданта обнаружили на своих столах по пакету из ЦУМа, коробке шикарных конфет и бутылке шампанского. Семён Семёнович тепло простился с обеими в рукописных записках, сообщив, что выиграл в лотерею кругленькую сумму, однако ж каялся, что боялся признаться лично, а теперь, получив приз на руки, уехал за своей юношеской мечтой на Кубу. Кумушки удивлённо переглянулись в недоумении, какая такая мечта могла быть у хорошо известного им зануды и скряги Семёна Семёновича, но открыв ЦУМовские подарки и бутылочку сладкого игристого, забыли и о коменданте, и о его мечтах.
