Пока сильные руки сжимали тряпку, перекладывали тарелки или развешивали одежду, компьютер анализировал и сопоставлял образы, унаследованные от Рея и приобретённые самим Рейвеном. Андроид наблюдал за людьми и делал выводы. Когда Рейвен увидел отца, который учил маленького сына запускать воздушного змея, то спросил, почему Ричард Кинг не учил этому своего подопечного. Заметив, как возле школы ботаник в смешных очках прижимает к животу рюкзак, а сам таращится на одну девочку из стайки весёлых подружек, андроид сразу заявил, что именно так на Евангелину смотрел Рей. А однажды он и вовсе заявил, что Рей никогда не относился к Евангелине как к другу и мечтал однажды добиться взаимной любви. За это заявление он получил гневную отповедь и подушкой по голове, но отнёсся к этому философски.
Порой Евангелине и вовсе становилось жутко. Каким бы продвинутым не стал искусственный интеллект, роботы не должны были понимать человеческие чувства. Их дело ‑ выполнять то, что говорили люди. Но Рейвен активно развивал самосознание. Он ещё отделял себя от создателя, но всё чаще говорил как человек, и это пугало.
Андроид так же прочно обосновался на пассажирском сидении «Кордии», заявив, что так сможет уберечь Евангелину от её безрассудства. На следующий день после инцидента с Сейнтом в новостях передали, что в одном из заброшенных зданий произошло обрушение несущих конструкций из‑за коррозии и движение в том районе признано опасным. Рейвен десять минут неотрывно таращился на Евангелину, пока она не призналась, что ездила там и не пообещала больше так не делать.
Вообще‑то, узнай андроид полную версию случившегося, он бы точно принял несколько дополнительных мер предосторожности, но о части истории предпочли умолчать. Полиция обследовала здание, в котором жители близлежащих домов слышали грохот, и обнаружила там труп. Чтобы не нагнетать и без того напряжённую обстановку в районе, стражи порядка не стали предавать огласке свою жуткую находку. Даже Жорж Лорен, отслеживавший для «Авроры» все новости, где могли быть замешаны андроиды, не сразу сложил картину произошедшего.
И хотя Рейвен был уверен, что Сейнт больше не угрожает Евангелине, он ненавязчиво старался проводить с ней больше времени. Постепенно центральный компьютер просканировал всю программу, отрегулировал эмоциональные реакции, сопоставил их с поведением людей. Несколько ночей подряд Рейвен посвятил только анализу воспоминаний, полученных от своего создателя. У других андроидов такие данные отсутствовали, поэтому базовые протоколы не могли их интерпретировать. И всё же эти образы вызывали какой‑то необычный отклик в системе.
