Стрельба из лука при кажущейся простоте требовала постоянных настойчивых упражнений. Да, сейчас у каждого из нас было свое кольцо из слоновой кости, свои налокотники, но не это, наконец-то мы поняли, было главным – умение сосредоточиться, мгновенно принять нужное решение, как ни странно, это было не менее важно, чем физическая сила и умение удерживать тяжелый лук.
Но самое, самое главное – нас начали обучать искусству управления колесницей! Это было трудно, но необычайно интересно! Надо было много знать и уметь. Сколько раз понесшие кони сбрасывали кого-нибудь из нас в сырую грязь или дорожную пыль, сколько раз чудом спасались мы от копыт разгоряченных лошадей, сколько раз выползали, все в синяках, из-под перевернувшейся колесницы!
Управлять колесницей! Не зря это называлось искусством! И начиналось оно с умения ухаживать за лошадьми, кормить, чистить их, следить за копытами и зубами. Нас учили различать характер каждой лошади, понимать и жалеть ее, правильно подбирать их в пары, запрягать, проверять исправность сбруи и колесницы. А еще надо было научиться метко и быстро стрелять, стоя в подпрыгивающей вслед несущимся на всем скаку лошадях колеснице. Не было времени скучать и плакать, предаваться размышлениям и сожалениям.
Дни, недели, месяцы летели, сменяя друг друга чередой рассветов и закатов. Вдруг наступал праздник, и после торжеств в Храме мы с удивленными улыбками смотрели, разглядывали друг друга. Когда, как успели мы вырасти, повзрослеть? И снова в налаженную занятость каждой минуты дня врывался День посещений, и я с замиранием сердца искал среди приехавших семью Хао, а среди них – незабываемое лицо, тонкую фигурку.
Мне не надо было видеть ее, чтобы помнить. Ее лукавый взгляд мелькал где-то впереди среди спутанных ветвей лесной дороги, и я гнал, горячил коней в безумном стремлении догнать ее. Я просыпался, снедаемый жаром мучительных желаний, а ее белые обнаженные ноги, легкое покачивание стана сверкали передо мной в темноте душной комнаты. Но все равно, следя жадными глазами, как она спускается из колесницы, как, скромно потупив глаза, следует вместе со всеми к дому Хао, я, перебираясь от дерева к дереву, прячась за ними, с восхищением видел, что она еще прекраснее, еще недостижимее, чем я представлял себе.
Целый день провел я, бродя по берегу озера. Я искал ее в каждом укромном уголке, в каждую минуту представляя и боясь, что она ждет меня в каком-то другом месте, и я бежал и с замиранием сердца вслушивался, всматривался и ждал… И вдруг я понял, что день кончается, а она не пришла и уже не придет и надо бежать, бежать, чтобы хоть как-то успеть увидеть ее.
