Может быть, она искала меня? Отсюда, из-за дерева, мне хорошо было видно все. Шедшая последней девочка наткнулась на Синь и чуть не упала. Послышался раздраженный женский голос. Синь еще раз вскинула глаза – она смотрела прямо на меня, на дерево, за которым я прятался, и девочки одна за другой скрылись за щитом. Возница натянул вожжи, всадники сопровождения подняли жезлы с вымпелами, два мальчика – я видел их со спины – склонились в поклоне.
Едва процессия скрылась за воротами, прислужники начали готовить следующую колесницу – явственно слышалось приближение еще одной семьи. Но меня интересовали эти два мальчика – постарше и поменьше. Конечно, я знаю их! Задорно вскинутую голову Хао я с радостью различу в любой толпе. А кто это рядом с ним? – неужели малыш Лю? Никогда бы не подумал, что робкий, застенчивый Лю – младший брат нашего весельчака Хао. А Синь? Она их сестра! Конечно, у такой девочки, как она, и братья должны быть самые лучшие!
Ноги несли меня домой, а я думал о Синь, о том, как и что она сказала, как плескалась вода от движения ее маленьких белых ног, как она посмотрела в последний раз. О том, какие счастливые Хао и Лю, что у них есть такая сестра, о том, что сейчас я еще больше люблю Хао, об улыбке Синь, о ее непередаваемо прекрасном имени.
Хэ, одетая в белоснежные одежды[44], встретила меня низким поклоном. Глупая, растерянная улыбка сползла с моего лица.
– Добрый господин Ли, вам следует пойти в Храм, – голос Хэ переполняли невыплаканные слезы. Если бы я мог ударить, наказать себя! Еще не прошел день, как я узнал эту черную весть, а я… О, Госпожа Мать, прости меня в последний раз! Я никогда, никогда больше не огорчу тебя!!
В полутемном, колышущемся от дыма курений Храме меня посетил Главный учитель, наставники, учителя. Согласно ритуалу выражали они мне соболезнования, отдавали почести Госпоже Ван Юнь, моей матери.
Через неделю, совершив торжественное жертвоприношение и воскурив напутственные благовония, я прочел молитву светлой дороги – душа Госпожи Ван Юнь могла отправиться в длинный путь к прекрасным садам за Звездной Рекой. Теперь и я мог покинуть Храм.
Поддерживаемый Вэнь Чаном – всю эту неделю в храме он замещал мою родню – я возвращался домой, легкий и пустой, как облетающие осенние листья. Ясно и тревожно чувствовал я все оттенки цветов и запахов, ухо улавливало мельчайший намек на звук.
С низким поклоном подала мне Хэ питье. Впервые за неделю губы мои коснулись влаги, впервые после недели поста мое нёбо обожгла еда. Еще месяц не снимал я белые одежды, еще месяц не выходил из дома.
