Я уставилась на него с открытым ртом.
- Как ты можешь что-то узнать во сне, если никогда не видел это в реальной жизни?
Его это позабавило.
- Я постоянно вижу во сне вещи, которые никогда не видел. А ты, сассенах?
- Ну, - неуверенно произнесла я. – Да, иногда. Монстры, необычные растения. Странные пейзажи и людей, которых я не знаю. Но это совсем другое, не так ли?
- Ну, может быть, как таковой электрический свет я не видел, - признал он, - но я так сказал себе, когда его увидел. И я совершенно уверен, что ты была в своем времени.
- Кроме того, - добавил он логично, - если я могу видеть в своих снах прошлое, почему я не смогу видеть будущее?
Ничего нельзя было ответить на это чисто кельтское по своей природе замечание.
- Хорошо, допустим, - сказала я и потерла нижнюю губу. – Сколько лет мне было в твоем сне?
Он удивился моему вопросу и внимательно вгляделся в мое лицо, словно пытался сравнить с ментальным видением.
- Хм … не знаю, - впервые за разговор его голос прозвучал неуверенно. – Я об этом не думал … но я не заметил у тебя седых волос или что-то в этом роде … это просто была ты.
Он пожал плечами и уставился на камень.
- Он чувствуется теплым в твоих руках, сассенах? - спросил он.
- Конечно, - несколько раздраженно ответила я. – Его же только что достали из расплавленного воска.
И все же казалось, что изумруд мягко пульсировал в моих руках, как маленькое сердечко, теплое, как моя кровь. А когда я отдавала его, я почувствовала слабое и странное нежелание, словно камень не хотел покидать меня.
- Отдай его МакДональду, - я вытерла ладонь об юбку. – Я слышу, как он на улице разговаривает с Арчем. Он хочет уехать.
МакДональд явился в Ридж вчера во время сильного ливня с лицом, багровым от холода, напряжения и волнения, чтобы сообщить нам, что нашел в Нью-Берне печатное заведение на продажу.
- Владелец уже уехал не совсем по своей воле, - рассказывал он, исходя паром перед очагом. – Его друзья пытаются продать помещение и оборудование, пока их не захватили и не уничтожили, чтобы обеспечить его финансами для обустройства в Англии.
Под словами «не совсем по своей воле» он имел в виду, что владелец печатной лавки, который являлся лоялистом по своим убеждениям, был схвачен местным комитетом безопасности и насильно водворен на корабль, отплывающий в Англию. Такая самовольная депортация стала очень популярной в последнее время, и хотя она была более гуманной, чем смола и перья, печатник оказался в Англии без гроша и с долгом за путешествие на корабле.
