Если это Мадина, следующий раз не заставит себя ждать. Хватит ли у меня воли?
Брошенная на телефон подушка не помогла, уши еще долго слышали крик далекой души даже после того, как он умолк. Чтобы не терзаться, я отключил телефон.
Еще один день прошел бессмысленно и бездарно. Вечером сестренка потащила меня гулять. Ей всего четырнадцать, а разговоры только о мальчиках. И мальчик, как выяснилось, уже появился – во дворе нас поджидало нескладное чучело гороховое в бейсболке, кедах и джинсах, на которых дыр было больше, чем ткани. Поперек куртки – надпись по-английски с примитивно-тупым слащавым текстом. Парнишка сидел в круглой беседке, скрытой гаражами и деревьями. Идеальное местечко для молодежи, которая ищет уединения.
При моем появлении вид у пацана стал испуганным, что немного успокоило. Опасности в Машкином избраннике не чувствовалось. Ненавижу дерзких и борзых, когда дело касается близких мне людей.
– Саня, это Захар, он почти на год старше, живет в соседнем доме и занимается каратэ.
Чтобы не отвечать на лишние вопросы, сестренка называла меня просто Саней, родительское «Ксаня» напоминало ей Ксению. Я не возражал.
Парень недовольно протянул:
– Про каратэ не совсем правда, я только начал.
Честность – это хорошо. На правах брата, ответственного за порхающее рядом юное создание, я оглядел кавалера с нарочитой придирчивостью. Из-под кепки торчали темно русые патлы, уши оттопырены, лицо никакое. Именно так, никакое, и точка. Ни глупое, ни умное, ни наглое, ни забитое. Тонкие губы были крепко сжаты – будто боялись, что вылетит что-то непотребное. Щеки… У моей сестренки щеки во время разговора жили собственной жизнью, пластичные и растягиваемые, как меха гармошки, а у начинающего каратиста они оставались неподвижными, словно гипсовые.
Машка объявила непререкаемым тоном:
– Мы погуляем немного. Если что – скажешь родителям, что я весь вечер с тобой была?
Вот так. Растет сестренка. А я о чужих беспокоюсь.
– Машка, не в службу, а в дружбу, сгоняй домой за моим телефоном. Я его под подушкой забыл.
– А-а, понятно, хочешь с Захаром с глазу на глаз поговорить? Только не пугай сильно, у меня не так много ухажеров, как у Ирки Северцевой.
Вообще-то, позыв у меня был другой, но о нем я никогда не сказал бы вслух.
– Беги, разберусь.
Захар с тоской проводил глазами умчавшуюся Машку.
– Нотации читать будешь? – скривился он.
– Зачем? Вы оба взрослые люди, сами все понимаете.
Металлическая беседка скрипела проржавевшей крышей, мы с Захаром сидели друг против друга на затертой круговой скамье и смотрели в разные стороны. Пахло краской (в соседнем доме красили балкон на втором этаже) и сигаретным дымом, безоблачное небо радовало теплом и штилем. Лето. Привычное. Родное. Чудесное. Я словно вернулся в детство.
