–Вы издеваетесь?! – рассвирепел принц, переводя возмущенный взгляд с Катрин на Энрикеса и обратно. – Вы что же, думаете, я не помню, с кем целовался в саду?!
Впервые он произнес вслух, что именно произошло между ним и таинственной Златой, и это фривольное признание прогремело, словно взрыв. Все присутствующие на мгновение замерли, немало пораженные: Линда густо покраснела, ее мать грозно нахмурилась, а Генрих спрятал понимающую улыбку и насмешливо покачал головой. Да и сам принц притих, сообразив, что сказал лишнее.
Первым отреагировал Энрикес. Негромко откашлявшись, он сдержанно проговорил, осторожно подбирая слова:
–Конечно же, я не думаю, что вы… что не помните, с кем были в саду. Но ведь в этом доме может жить еще и другая молодая леди, разве нет?
–На балу побывала только моя дочь! – поспешно вмешалась Катрин.
–Какая-нибудь служанка могла прокрасться тайно… одолжить где-нибудь платье… – предположил детектив, пристально глядя на принца.
–Служанка? – нахмурился тот, однако мрачность его длилась лишь долю мгновения. – Судя по манерам, по осанке – нет. Она похожа на истинную леди… Хотя пусть даже служанка… можно пожаловать титул…
Он просто размышлял вслух, но даже эта мимолетно брошенная фраза заставила Катрин возмущенно поджать губы. Пожаловать титул, каково?! Кажется, Луи настроен серьезно… нужно сбить с него спесь, объяснить, что представляет собой его потенциальная избранница!
–Возможно, вы говорите о мелкой воровке, моей так называемой падчерице, особе неблагодарной… – гневно начала она, однако завершить свою разоблачительную тираду не смогла – принц прервал женщину нетерпеливым жестом и властно спросил:
–О ком вы говорите? О какой еще падчерице?
Катрин хмуро взглянула на него и неохотно пояснила:
–О дочери моего ныне покойного мужа. Но она оказалась…
–Мне не интересно, кем она оказалась! – опять перебил ее Луи. – Как зовут вашу падчерицу?
Женщина помедлила, прежде чем бесцветно ответить:
–Злата. Ее имя Злата.
–Злата? – вмешался детектив. – Кажется, вы говорили, это прозвище вашей дочки.
Теперь все взгляды обратились на Линду, и та покраснела, смущенная столь недоброжелательным вниманием к своей особе.
–Я говорила, что я часто зову мою дочку “золотце”… а это почти одно и то же…
–Нет, вы говорили иное, – обманчиво мягким тоном возразил Энрикес и, уже обращаясь к принцу, настойчивее продолжил: – Уверяю вас, Ваше Высочество, я специально уточнял у мадам Катрин…
И снова Луи не счел нужным дослушать до конца своего собеседника. Пренебрежительно махнув рукой, он сказал:
