Пеликан | страница 8



– С кровавой лужей? – раздраженно фыркнула леди, обхватив себя руками.

– Пусть так, – кривовато улыбнулся доктор и вдруг фамильярно подмигнул ей. – У меня большой опыт обращения с… подобной субстанцией. О, я уже совершенно безобразно опаздываю на следующую встречу! Чудесная получилась беседа, вы идеальный собеседник. Благодарю вас, леди Элика. Прощайте.

3. Фамильяр

Хрупкие молодые голуби довольно быстро его разочаровали, а вот отблески луны на крыше темной башни показались любопытным явлением. Ловить их когтистой лапой было почти весело.

Лай привстал, уцепившись за тонкий шпиль, и прищурился на залив. Корабли драконов должны были прибыть с рассветом. Грифон презрительно выдохнул – алая полоса горизонта наверняка растворит своим величием красные паруса жалких человечков.

Холодная вода океана оголила острые черные камни внизу, у подножия. Темная башня вдруг ожила – из ее каменного бока высунулась растрепанная голова и зачем-то основательно рассмотрела окрестности. Лай озадаченно приподнял чуб. Дочь госпожи уже не пахла муторной травой и теплой молодой кожей. Скорее кисленькой боязливой решимостью.

Из глубины своего насеста грифон услышал шум, хлопанье крыльев и отчаянно-протестующее: «Э-э-э», – сорвавшееся в хриплые стоны.

Боковое окно вдруг выплюнуло укутанную в светлое фигурку.

Лай еще более озадаченно моргнул. Элика не умела летать. Он знал это абсолютно точно. Почти мгновенно последовавший звук глухого удара только подтвердил эту его убежденность.

Башня перестала шуметь и гаркать.

Лай прикрыл беловатые глаза и с наслаждением выслушал шепот залива. По стенам и изгородям шебуршали развешанные людишками разноцветные тряпки, слегка нарушая этот идеальный фон – черный загривок грифона раздраженно приподнялся.

Снизу чувствительно потянуло кровью.

Лай расправил узкие крылья, подхватив ими восходящий поток воздуха, чуть поборолся с ним, заигрывая с обтекающим башню сквозняком, и легко спланировал к подпорченной фигуре.

Остывающая леди зачем-то неподвижно уставилась в еще не проснувшееся беззвездное небо. Лай хотел составить ей компанию и тоже поглазеть, но вдруг судорожно дернулся, вытягивая шею. Его беловатые радужки налились холодной бирюзой тяжелого взгляда госпожи Рифы, теряя поперечный зрачок.

Грифон медленно положил когтистую лапу на белое горло Элики и чуть продавил, ощутив похрустывание сломанных позвонков – звук безнадежно испорченного, ранее живого механизма. Лай убрал лапу и строптиво мотнул головой, прогоняя госпожу. Подобное общение не приносило ему никакой пользы, лишь беспокойно тянущее изнутри чувство, похожее на боль.