Виляя хвостом и позёвывая, отдохнувший Семаргл приблизился к костру и мирно сел, терпеливо ожидая объедков. В то время, как нетерпеливый Питин, рысью метнулся к нашим явствам. Подле которых, привлекая к своей душе, всеобщее внимание, он показушно замер. Недовольно пофыркивая и многозначительно сверкая, своими жёлтыми глазищами. Засим, раздражённо подёргивая хвостом и призывно уставившись на меня, негодник замяукал: «Мяушать, мяушать!». В итоге, сей требовательный себялюбец, прекратил руладу только тогда, когда получил добротный кус, варёного мяса.
С началом новых суток и первого, вечернего часпаобедъ, я отослал Семаргла на хутор, чтобы в наше отсутствие, начиная с вечера и всю ночью, он сторожил терем с хозяйкой. Поэтому, я дал себе наказ, проснуться ночью при любом, подозрительном шорохе. Засим, устало засыпая в шалаше, под мурлыканье Питина, я неспешно грезил.
– Возможно ли, изготовить лук из костей змея? Вот например, птичьи кости, для сих дел непригодны, ввиду своей пустотелой ломкости. Что же делать, ежели стрелень из змиевых костей не выйдет?! Тогда пойду в Листвень, к видному умельцу Бронеславу! Закажу у него деревянный тужень, с обмоткой из бересты, чтобы по моей руке смастерил и сухожилиями усилил. Вот для изготовления тетивы, змиева жила, точно подойдёт! Броня лишнего не потребует, сколько положено, столько и возьмёт мягкойрухлядью. Правда в ближайшие дни, у нас другие заботы, а поутру надобно потрошить тулово змия…
За два вечерних часа, Ничь и Полничь, в придачу с первым, ночным часом Заутры, я отлично выспался и проснулся бодрым. Поскольку отныне, по прошествии двух лет, бесконечной череды занятий, под неустанным присмотром, Микулы Гурьяныча, мне посчастливилось овладеть ратнымумением «Девять частей подани». Так что теперь, я спал мало, хотя полноценно восстанавливал, свои душевные силы. С началом следующего, ночного часа Зауры, я снял с груди спавшего Питина, выбрался из шалаша и взглянув на шалаш, подумал: «Любопытно, а Микула Гурьяныч сейчас спит или уже проснулся, да размышляет себе на уме, сомкнув веки?». Поскольку пока, мне не удалось распознать, сей дрёмной тонкости, его ратного самовладения.
Я присмотрелся. Вдоль Кривого ручья, раскинулся предвестник жаркого дня, белый туман, но вешниедолы, ещё властно скрывал, плотный полумрак. Вопреки сему, в небесах гасли звёзды, а кромка небоската, наливалась розовым светом, предвосхищая приход заурницы. В ожидании которой, ранние птахи чистили пёрышки, готовясь к песнопениям.
