Кстати, когда мне было уже пятнадцать лет, одноклассники сказали мне, что наша учительница русского языка и литературы возмущённо заявила как-то при всех, что в нашей школьной библиотеке я взял для прочтения всего-навсего одну книгу! Я не стал ей ничего объяснять…
От отца мне передалась также молчаливость. Я настолько редко с кем бы то ни было говорил, что заметил, на меня кое-кто из взрослых стал поглядывать как на странного замкнутого человека. Меня спасало только то, что учился я на одни пятёрки, хотя и видел, что иногда всё-таки в глазах некоторых взрослых мелькал некоторый интерес ко мне в связи с этим.
Учился я тоже с большим интересом и увлечением, и все были уверены, что я в итоге получу золотую медаль.
Но в начале девятого, предпоследнего, класса случилось, казалось бы, малозначимое событие: время обеда, установленное ранее в нашей столовой с 12:30 до 14:30, вдруг перенесли так, что обед прекращался теперь не в 14:30, а в 14:00. А уроки в школе заканчивались в 14:15, и если раньше я успевал на обед, тем более что идти от школы до столовой надо было не более пяти минут, то теперь я оставался вообще без обеда.
Я никогда ни на что в жизни не жаловался, и тут я, конечно же, промолчал, ничего не сказал отцу.
Так целый год я жил без обеда: только завтрак и ужин, где нет борща или супа, только твёрдая пища.
А в самом начале десятого, последнего, класса, одна из поварих спросила отца, почему я уже целый год не хожу на обеды. В результате отец договорился, чтобы я стучал в окно столовой, и меня пускали туда уже после её закрытия.
Потом только я понял, что если бы я так и остался без обедов, то мой организм, за год привыкший к этому, наверняка, не повёл бы себя так, как в итоге получилось.
Вскоре после возобновления моих обедов, несмотря на то, что я стал каждый день есть борщ, у меня, как ни странно, начались запоры, причём такие, что на третий день после начала очередного запора я не мог утром, после пробуждения, даже встать с кровати.
Первые два дня запора я терпел, а вот на третий! Это была пытка! Я не мог не то что встать с постели, я не мог пошевелиться!
Естественно, я не шёл в школу… И это стало повторяться часто, соответственно, часто сопровождаясь пропусками занятий в школе.
Меня спросили учителя, в чём дело. А что я, 17-летний парень, невероятно стеснительный и скромный, должен был сказать? Что меня, извините, на каждый третий день очередного запора буквально душат не выходящие из меня каловые массы?.. Причём при таких болях в кишечнике, что, говорю же, я пошевелиться не мог, не то что встать с постели!..
