— Сядь, Морковка, и прекрати говорить глупости. А лучше вообще замолчи сейчас.
— С какой стати я буду молчать? Кто ты такой, чтобы указывать мне? Ах, ты же мой «папочка». Традиции и все такое… Засунь их в задницу. Или там уже твой выпускной проект?
— Рыжик, ты намекаешь, что Бенингтон тупой? — подбросил дров в огонь Алистер.
А меня несло.
— Намекаю? Да разве это новость? Если библиотеку он использует для минета, то о чем речь?
— Тебе не дает покоя это проклятый минет? Хотела бы сама опуститься передо мной на колени? — насмешливо отметил Торнтон, зля меня окончательно.
— Разумеется. Все же мечтают тебе отсосать. Особенно такая простолюдинка как я.
— Не слишком ты дерзкая для первокурсника?
— А ты не слишком бестолочь для выпускника?
Я выпятила грудь и с вызовом смотрела на него снизу вверх. Торнтон сжал челюсти, и я снова увидела, как ходят его желваки. Он был в ярости.
Одним молниеносным движением Бенингтон схватил меня за лицо и больно надавил на скулы.
— Торнтон, стоп, — вмешался Гарри, вставая между нами. — Не на людях, Бенингтон. Остыньте оба. Решим спор мирно.
— Каким факаным образом? — процедил Бенингтон.
Как бы он ни бесил меня сейчас, но я не могла не отметить, что даже факает этот мудак с проклятым аристократическим достоинством.
— Рыжик назвала тебя бестолочью, а себя, похоже, мнит всезнайкой. Здесь уместно сыграть в загадки.
— Загадки? — переспросила я.
— Вопросы и ответы, — пояснил Алистер. — Кто первый ошибется, тот…
Я перевела глаза на Глоссера, который не договорил.
— Что?
— Исполняет все желания победителя. До конца года, — ответил мне Бенингтон. — Еще одна старая традиция, Морковка. Кажется, ты о ней тоже не слышала. Удивительно.
— Исключая, конечно, те желания, которые могут привести к смерти или физическим повреждениям проигравшего, — подтвердил Гарри. — А еще они не должны мешать учебе. Мы все-таки в университете.
— Это называется рабство, — подсказал точное слово Алистер. — Было бы интересно взглянуть на Торнтона в кандалах проигрыша.
Усмехнувшись, Глоссер осушил стакан, причмокнув.
Мне нужно было сразу послать их всех к черту. Играть в их игры, по их правилам? Нет. Чужая земля, чужая страна, чужие люди. Но усмешка Алистера и перспектива злорадствовать весь год заставили меня спросить:
— Какие вопросы?
— Тему должны одобрить вы оба.
— История Англии, — выпалила я.
— Ты шутишь?
Торнтон развел руками. Я продолжала его доставать.
— Ты струсил, лорд?
Он тряхнул своей взъерошенной шевелюрой и рассмеялся.
