Чубчиков вошёл в него с немалой опаской. Он привык к удобным камерам 0-транспортировки, которая практически мгновенно переносила пассажира в любую точку вселенной и при этом ещё наделяла иммунитетом против иноземных болезнетворных микроорганизмов.
Взлёт неприятно повлиял на бухгалтера: чудовищная перегрузка пригвоздила к креслу, к горлу подступила тошнота, от свирепой тряски внутренности бились друг о друга, как в камнедробилке… Наконец корабль лёг на намеченный курс и принялся равномерно ускорять своё полёт.
Теперь положение пассажира стало сносным, хотя звездолёт по-прежнему немилосердно трясло. «Расцентровались двигатели», – пояснила старая призма. Бухгалтер чувствовал себя помещённым на вибростенд и никак не мог избавиться от ощущения, что звездолёт вот-вот развалится на составные части.
Старой призме были чужды страдания человека.
– Если бы не ты, – с нескрываемым презрением процедила она, – то я бы запустила двигатели на полную катушку. Но нельзя, иначе от тебя останется только плёнка мокрой слизи на стенках рубки. Да, кстати, собрат по разуму, тебе пора заправиться горючим – то, что ты именуешь едой. Иди, прими своё топливо… Эх, до чего же несовершенное создание! Вот тебе синтезатор, изготовь, что сам пожелаешь. Лично я заряжаюсь на ходу, подключившись к электросети. Легко и просто. Не то что ты, несчастный!
Чубчиков привык к автоматическим синтезаторам, а этот оказался с ручным набором. Он долго маялся, набирая нужный код, всякий раз блюдо выходило столь отвратительным на вид, что о вкусе речи уже не шло. Глядеть на комок гадкой, вонючей слизи не хотелось! В конце концов он сварганил нечто вроде омлета, кислое, отдававшее гарью. Последняя особенность была вдвойне странной.
После обеда Чубчиков направился осматривать чудовищно огромный корабль. Большую его часть занимали пустые ангары. Для чего они, землянин понять не мог. Вернулся в рубку, чтобы пообщаться со старой призмой. Но разговора у них не получилось, слишком велика оказалась разница в скоростях мышления собеседников.
– Задав тебе вопрос, собрат по разуму, я могу выспаться, прежде чем получу ответ, – съязвил контрабандист. – Да-да, именно выспаться! До чего же ты несуразен и нелеп!
– Всё относительно, – попытался было отстоять своё достоинство Чубчиков, задетый за живое. – С нашей точки всё наоборот!..
Но старая призма его уже не слушала, её лицо осветилось гримасой растерянности и даже страха, перешедшего в настоящий ужас.
