Мишка под парусом | страница 5



Илюша влез на самый-самый верх и посмотрел на маму оттуда. Однажды Илюша приходил к этой горке с бабушкой; та ойкала, когда Илья поднимался, как сейчас на самый верх, и кричала ему, чтобы он слез, и ни в коем случае, ни в коем случае не скатывался оттуда.

А мама не боялась, быстро писала что-то в телефоне, и Илье вдруг стало скучно. Он посмотрел по сторонам. Недалеко, но не с той стороны, где сидела мама, размещался большой спортивный магазин, и Илья увидел, что папа ходит по нему! Ходить по спортивному магазину интересно, не то, что мерить куртки и сапоги, и Илья решил походить по нему вместе с папой. Он быстро скатился с горки, и, не теряя времени на надевание ботинок, побежал к магазину.

Папы он не увидел, зато увидел такой же самокат, как мамин, оставленный дома, белый с черными колёсами и синими буквами. Самокат просто стоял никому не нужный, и Илья решил на нём покататься немножко, а потом поставить обратно. Дома остался самокат не только мамин, но и Илюшин – детский, трёхколёсный, а он хотел такой же, как этот, похожий на мамин. Кататься получалось неплохо, только ручка возвышалась чуть ли не выше Илюшиной головы – еле-еле доставал, и самокат, может, от этого, всё время падал на бок, Илья едва успевал с него соскочить. Когда самокат в очередной раз с грохотом упал, Илюша вдруг вспомнил, что мама так и сидит на скамеечке возле горки. Он собрался пойти к ней, но увидел, что мама и папа бегут вместе по магазину к Илюше. Мама обняла Илью крепко-крепко, а потом присела перед ним и сказала:

– Илюша, не делай так никогда, ладно?

Илюша обещал.

Сказка о трёхногой табуретке

В одной прекрасной стране жила-была табуретка. Была она трёхногой, но этот факт её нисколько не смущал, хотя у всех вокруг: стульев, столов, табуретов – имелись четыре ноги!

По всей стране упоительно пахло мебельным лаком и древесной стружкой, и все жители этой страны считали, что лучшей нет на свете. Но мы-то с тобой понимаем, что эта «страна» на самом деле – столярная мастерская, где делают мебель. И чего только не теснилось в этой мастерской: резные столики с дубовыми столешницами, маленькие диванчики в весёлой обивке, табуреты с витыми ножками. Стояло там даже большое-большое пухлое кресло в шоколадного цвета кожаной обивке, со шляпками золотых гвоздиков по краям спинки и подлокотников. Кресло иногда вздыхало «пуф-ф-ф», как будто знало о жизни больше других, да, наверное, так оно и было. Так вот, наша табуретка – грациозная, высокая, куда лучше остальных табуреток – опиралась всего на три ножки. Ножки её замечательные: по всей их длине, словно виноградная лоза, вилась кружевная резьба, которая венчалась невиданной красоты цветком у самого сиденья.