Мура слушала и не понимала, почему мышь остаётся нетронутой. Хозяйка не ест и детям не даёт?
Люди иногда бывают такими странными, трудно понять, отчего?..
– Мам, у меня голова кружится, так есть охота, – сказал Миня, набирая в кружку воды.
– Я уже две выпил, а всё равно… Только бурчит, – крутнул шишкастой головой Валька.
– Сходите в Дарьин переулок, там у старого колодца крапива растёт. Нарвите, как восейко[2] у нашего забора. Суп сварим.
– С мышью? – удивился Миня.
– Там две картошки ещё есть. Сегодня утром в чулане нашла. За тазик укатились…
* * *
…Через Волгу по мосту продолжали громыхать поезда с ранеными, эвакуированными с Запада. На фронт шли составы с горючим, военной техникой…
В посёлке развернули ещё один госпиталь. Мура туда бегала и смотрела во все глаза. Каких только раненых она не видела. Безногих, безруких, всяко перевязанных. И как Стелькин были: без одной ноги, и как Петька – без обеих… Видела, как один, похожий на Большака, с перевязанной головой давал прикурить совсем молоденькому без обеих рук. И тот, безрукий, разговаривая, улыбался!?. Мура долго смотрела на его болтающиеся перевязанные култышки рук…
Матвеевна говорила Анне:
– Наша Мура-то повадилась, смотрю, в госпиталь бегать. Большака, что ли, всё ищет меж увечных. Совсем после Петрухи извелась.
Анна еле слушала её. А когда соседка ушла, ахнула. Как оборвалось что-то внутри:
– Уж не Андрей ли там? А я лежу… Может, он такой, как Половинкин, без ног! Либо без рук?.. И возвращаться не хочет… Кошки-то всегда раньше людей неладное чуют… Если б не так, она бы на станцию бегала, не в госпиталь…
Утром, когда Миня и Валя ещё спали, а Матвеевны не было видно, она с трудом поднялась с постели. Позвала Муру, и они пошли в госпиталь.
Необычным для Муры был этот поход.
Хозяйка её в чёрном платье с бескровным лицом часто останавливалась и хватала воздух сухими губами, прислоняясь к забору. Когда кто-нибудь из прохожих подходил к ней, она вялой рукой молча протестовала, отказываясь от помощи.
Добирались они до госпиталя значительно дольше, чем это делала Мура одна.
Они уже были около ограды госпиталя, когда Анне снова стало плохо. Она опустилась на тёмную лавочку у шаткого штакетника.
– Вам плохо? – к ограде изнутри госпиталя приблизился молоденький солдатик на костылях.
– Если можете, помогите мне. В одном!
– В чём?
– Узнать бы… Нет ли среди вас Большакова Андрея.
Моего мужа.
– А что? Есть сведения?
– Нет, просто…
– Понятно, – только и сказал солдатик. Спрашивать больше ничего не стал.
