Солдатик вернулся скоро.
– Не числится. Значит, здоровый. Воюет ваш муж! Похоронки не было?
Анна отрицательно покачала головой.
– Вот и слава богу, – обрадовался, улыбаясь, солдатик. Они пошли потихоньку домой, а солдатик, став задумчивым, долго всё смотрел им во след, нахохлившись, как подбитая птица, на своих костылях.
– Паникёрши! Вот вы кто! – шумела Матвеевна, когда Анна и Мура вернулись домой. – Ты, Анюта, как маленький ребёнок, или как вот эта, – она кивнула в сторону сидевшей рядом Муры, – такая же ненормальная!
– Мне бы водицы, – вяло молвила Анна.
Подавая воду в битой эмалированной кружке, соседка спохватилась:
– Вчера Фомич принёс пинжак зимний. На, говорит, поменяй на харчи какие. Всё равно до холодов не доживу. Выменяла на сушёные рыбины. Щербу варю. Сейчас принесу. И ты, и ребятишки похлебают.
Колотилась Матвеевна как могла. Она сильно внешне изменилась. Дородность её пропала. Тёмные глаза на ставшем плоским лице стали непривычно большими.
…Крапивы в Дарьином переулке становилось всё меньше…
Через несколько дней случилось невероятное.
Мура принесла в зубах коляску копчёной колбасы. Она положила её около кровати Анны на пол. Вся комната заполнилась сказочным запахом.
С одного конца Мура, видимо не устояв перед соблазном, отгрызла кусок, а так – целёхонькая коляска!
– Мура, где это ты взяла? – первой заговорила Анна. – Нельзя!
– Где? Ясно, на складе, который на станции, – догадалась Матвеевна.
И тут же удивилась:
– Кто же сейчас такую ест?
– Это для фронта, – ужаснулась Анна, – копчёная…
– Верно ли? – усомнилась Матвеевна, – Что для фронта? А может кто жучит для себя эту колбасу на складе, а Мура их раскулачила? Я бы тоже не удержалась, как Мура, взяла. Разрази меня громом!.. Раз голод не тётка, а родная мать! Ребята твои иссохли совсем. И ты! Такая стала: комар на себе унесёт! Надо пойти позвать ребят со двора.
– Всё равно виноваты будем мы. Чужое брать – добром не кончится, – не сдавалась Анна.
Мура не могла долго слушать хозяйку. Ей было страшно смотреть в её строгие глаза. Она отвернулась.
– Вишь: она обиделась на тебя, что ты её ругаешь. Гордячка! И в то же время – заботница! Какова! – по-своему рассуждала Матвеевна. – Ну прямо как у людей. Мне бы таких деток, как у тебя, Анна! Да Бог, видишь, не дал… Не ругать, а благодарить надо Муру. Дети, они ж не виноваты, морить их…
– Нет, нет, – шевелила Анна непослушными губами. – Посадят меня за колбасу эту. Что тогда с ребятами будет? Мура, не смей!
