– Каску-то сними, как-никак перед Господом Богом стоишь.
Андрей неожиданно заупрямился:
– Мне головной убор по форме положен.
– Ишь ты, какой, положен, – пробормотал Господь. – Не хочешь – не снимай, ибо ведаю, что в меня не веришь, и выю гнуть не надо. Только зачем явился?
– Спросить, почему допускаешь гибель детей своих, христиан, от рук нечестивых? Ведь мы – мальчишки, едва от матери оторвались, как нас бросили в эту кровавую бойню.
Господь надулся, покраснел и гневно рявкнул:
– Кто ты такой, чтобы я отчитывался перед нахалом? – но потом сменил гнев на милость. – Вы, людишки, давно забыли бога, и вспоминаете, когда вас сильно припечет. Это языческие божки могли вмешиваться в дела людские, помогать то одной, то другой стороне. Я – не такой. Я все вижу, но не могу вмешиваться в дела людские. Могу только оплакать неразумных детей своих, а потом по делам разделить, и апостол Павел направит кого в рай, кого в ад. Поэтому – увы, я бессилен. Ступай своей дорогой, не отвлекай, у меня новое увлечение – пытаюсь рисовать арабески, а у меня не совсем получается.
Андрей почесал затылок и неожиданно для себя выпалил:
– Я готов умереть, чтобы больше не страдали люди, чтобы прекратилась эта бессмысленная война, готов, чтобы меня, как и тебя, распяли на кресте.
Господь с удивлением воззрился на него и даже бросил палочку:
– Откуда ты такой выискался, болезный?
– Раб божий, обшит кожей.
– Ну, ну, не прибедняйся. В бога не веруешь, атеист, и вдруг готов отдать жизнь за глупых людишек, что потом проклянут, ибо без страданий не представляют себе другую жизнь? – с усмешкой спросил Господь.
– Да, готов, – твердо повторил Андрей.
Господь надолго задумался, а потом изрек:
– Нет, не подходишь, чтобы на кресте висеть. Это высокая честь, её надо заслужить, а ты – убийца, душегуб.
– Я солдат…
– Не перебивай старших, это невежливо. Хотя кто вас, глупых и молодых, учил вежливости? За грехи других должна страдать безгрешная душа, что не отняла ничью жизнь. Поэтому ты не подходишь. Но за чистый помысел – хвалю.
– Так что же мне делать? – растерялся Андрей.
– Как – что? Возвращайся к своим. Ты же дал слово, что спасешь их. Держи слово.
– Понял, – протянул Андрей. Разговор с Господом разочаровал.
Господь усмехнулся:
– Твоя попытка засчитана. Мне скучно, сидеть играть в бирюльки. Так и быть, один разок за тысячу лет я могу помочь. Я обещаю, что вы все вернетесь живыми, но как ваши священники, ничего бесплатно не делающие, плату с тебя истребую немалую. Я не спрашиваю о твоем согласии. Мне оно не нужно. Просто знай. Не будет у тебя счастья в жизни, а будет тяжелая и нелегкая жизнь. Больше не беспокой меня по пустякам. Прощай и возвращайся к своим сослуживцам.
