Я страшно боялся, что отец и в самом деле уничтожит или вынесет на свалку те немногие вещи, что остались от матери: альбомы по искусству, два десятка книг (в основном, русская и зарубежная классика), несколько фарфоровых статуэток и пианино, после ее бегства выселенное в коридор и укрытое грубым чехлом. Чтобы отец не посягнул на главное сокровище моей тогдашней жизни – книги о Венеции, я спрятал их у себя под кроватью, в коробке с набором юного химика. Родитель подарил мне его, чтобы я приучал себя заниматься «серьезными вещами, а не всякой ерундой».
Но я упорно не желал тратить время на полезные дела. Вместо этого я принялся создавать в своем жизненном пространстве собственную Венецию. После уроков я несся домой и на подоконнике строил из кубиков палаццо по берегам канала. Каналом мне служил продолговатый пластмассовый пенал: я до краев заполнял его водой и растворял там немного акварельной краски – на солнце вода поблескивала морской зеленью, точь-в-точь как на фото в альбоме. Фасады дворцов я обклеивал цветной бумагой и на ней фломастером рисовал окна и балконы. И вот у меня на подоконнике постепенно возникал кусочек Венеции – с прекрасными домами, что отражались в изумрудной воде, и гондолой из черной бумаги посреди канала.
Утомленный градостроительством, я садился у окна, подпирал руками подбородок и долго-долго любовался плодами своего труда. Если я когда-то и чувствовал себя по-настоящему счастливым, то именно в тот «венецианский» период моего одинокого детства. Я без устали творил, поощряемый незримыми наставницами – женщиной-поэтом и матерью. Они помогали моему воображению разливаться широкой полноводной рекой, и его мощное течение разрушало жесткие рамки поведения и мышления, в которых меня пытался воспитывать отец.
Но однажды моему счастью пришел конец. В тот день я задумал устроить у себя в комнате Полет Ангела – грандиозный номер Венецианского карнавала, когда над площадью Сан-Марко проплывает крылатое существо в белоснежных одеждах. Сначала я сотворил Ангела: из куска ватмана слепил конусообразное туловище, к нему прилепил голову с выразительно нарисованным лицом и два больших крыла. Мне показалось, что эффект божественности усилится, если крылья у Ангела будут золотыми. С этой целью я тайком взял у отца банку с бронзовым порошком, нанес на крылья слой канцелярского клея и сверху обильно посыпал «позолотой». Для пущей важности я пристроил над головой этого создания сияющий нимб.
