Далее предстояло решить трудную техническую задачу – осуществить полет Ангела. Мне показалось, выйдет чрезвычайно глупо, если я просто возьму его в руку и буду носиться по комнате, воображая, что он парит в поднебесье. Но как сделать так, чтобы Ангел летал сам? Я мучительно напрягал мозг, пытаясь найти ответ на этот непростой вопрос. И в конце концов ответ пришел мне в голову: Ангел должен скользить на невидимой леске, протянутой под потолком!
Простота решения привела меня в восторг. Как натянуть леску, было ясно как божий день: следовало просто привязать ее концы к двум легким деревянным брускам, а бруски прикрепить к потолку с помощью пластилина. Бруски я нашел у отца в «мастерской», там подобного хлама были тонны. У него же взял стремянку, чтобы добраться до недавно побеленного потолка и прицепить к нему два куска черного пластилина. В результате монтаж невесомой конструкции занял у меня не больше десяти минут.
И вот грянула песнь в исполнении небесного хора, и над землей воспарил златокрылый Ангел. Он летел легко и непринужденно, увлекаемый тонкой нитью в моих руках. Не беда, что обратный полет он совершал, пятясь по леске тыльными частями своего безгрешного тела. Главное, потом он снова торжественно устремлялся вперед, качаясь на волнах божественной песни. Пение серафимов становилось все шире и радостнее, когда на одном особенно мощном крещендо в хор вклинился сугубо земной баритон.
– Ты вконец офонарел, что ли?! – пропел… пардон, проорал этот голос. – Нет, вот ведь остолоп – это ж надо до такого додуматься!
Звонкая пощечина прервала пение хора и вернула меня с небес на грешную землю. Я увидел, что поверженный Ангел уныло торчит вниз головой между диванными подушками, а его осыпавшийся нимб валяется у меня в ногах. Надо мной грозно навис родитель – взгляд его выражал беспредельное бешенство.
– Я только закончил у тебя ремонт, маленькое дерьмо! – кричал отец. Я видел, что ему стоит огромных усилий вслед за пощечиной не выдать мне еще и пинка под зад. – Ты что с потолком сделал?! Я тебя спрашиваю, сучонок! И кто тебе позволил брать мою бронзу?!
Я молчал и только хлопал глазами – мне нечего было сказать в свое оправдание. Отец больно схватил меня за ухо и поволок в ванную комнату. Он запер меня там и на несколько часов оставил без света. Темнота, конечно, не шла ни в какое сравнение с высотой, но приятного было мало.
За те часы во мне что-то сломалось и уже никогда не наладилось. Думаю, именно в тот день закончилось мое детство с его фантазиями и мечтами. Вместе с Ангелом, падшим с небес и увязшим в косной материи, я принялся безнадежно увязать в отцовском мышлении и образе жизни, мало-помалу становясь его уменьшенным отражением. Отец в борьбе с моими невидимыми наставницами одержал полную победу. Отныне они все реже могли пробиться ко мне в душу, чтобы подпитать целебной творческой энергией, и со временем наш контакт сошел на нет. Начался долгий и необратимый процесс
