Мне было, наверное, лет десять, когда я впервые их услышал. Хотел включить какую-то сказку, но перепутал обложки и по ошибке поставил на вращающийся диск проигрывателя эту пластинку. После характерного шипения, которое обыкновенно предшествовало переходу в мир волшебства, из колонки послышался низкий женский голос:
Причалил vaporetto у площади Сан-Марко.
Толкуют гондольеры о ценах и погоде,
Трещит толпа, торгует. Невероятно жарко,
Витает запах кофе, и запах счастья вроде…
Под арками Пьяцетты сияют апельсины,
Дворец сверкает дожей под небом ярко-синим,
Дворец сверкает дожей под жаркими лучами,
Тень колокольни смотрит нездешними очами.
За сводчатым проходом средь живописных улиц,
Увидев лица лавок, в прохладу окунулись…16
Незнакомка нараспев читала одно стихотворение за другим. Они были полны причудливых слов: лагуна, гондола, Кампанелла17, венецианское стекло, мост Риальто, карнавальные маски, остров Мурано. Завороженный, я отдавался плавному течению голоса с гипнотическими интонациями, забыв о том, что собирался в тысячный раз прослушать «Кота в сапогах». Наша полумрачная гостиная со спартанской мебелью вдруг превратилась в залитое солнцем палаццо с видом на Гранд-канал, и я увидел, как высоко над городом в безоблачном небе медленно и величественно парит Ангел…
С того самого дня Венеция стала моей тайной и страстью. Прослушивание стихов превратилось в ежедневный ритуал – вскоре я знал их наизусть и мог декламировать, в мельчайших подробностях имитируя интонации чтицы. А спустя какое-то время случайно обнаружил в книжном шкафу старую книгу по истории Венеции и художественный альбом с фотографиями города. Неожиданно я смог соединить уже знакомые мне названия венецианских реалий с их зрительным образом, и счастью моему не было предела. Подобно слепцу, что чудесным образом прозрел, я воочию увидел то, о чем раньше лишь слышал: призрачные дворцы обрели плоть, каналы налились ярким цветом и приобрели живую фактуру, а гондолы утвердились в своей истинной форме. Произошло мое полное посвящение в венецианскую культуру.
– Что, материнская кровь в тебе заговорила? – однажды с раздражением воскликнул отец, застав меня за разглядыванием альбома. – Сама вечно в облаках витала, жизнь тратила на эти буржуйские книги, и ты такой же полудурок растешь! Нет чтоб с пацанами в футбол погонять – куда там, нам лучше сказочку послушать да на картинки с ручейками поглазеть. Хочешь в кисейную барышню превратиться, а, сын?! Ну погоди, скоро у меня руки дойдут – повыкидываю на хрен весь материнский хлам из дома, ни одной книги этой распутницы здесь не останется! И тобой займусь, чтобы нормальным мужиком вырос, а не рохлей-белоручкой!
