Он такой… Я даже слово подобрать с трудом могу. У меня есть братья, у них друзья, я знаю, что такое красивые мужики, знаю, как с ними общаться и что делать. Чтобы на крючок не попасть.
Но этот. Он другой. Блин… Тт него веет опасностью и каким-то животным магнетизмом. Особенно с этой его короткой стрижкой, водолазкой под горло. Я прямо чувствую, как от его тяжелого взгляда по коже мурашки рассыпаются, как коленки плавятся стоит ему ближе подойти.
– Ань. – слышу в ухо голос Инны. – Пойдем танцевать уже.
– Уйди, – он говорит ей, а вздрагиваю я. Музыка продолжает грохотать, а я все равно отчетливо слышу каждый низкую согласную из его уст. Потому что каждая словно во мне вибрирует. Инна странное дело тут же уходит, а парень, хотя парнем его с трудом можно назвать, приближается. Он не танцует, но каждый его шаг как изысканное па. Твердый и пластичный. Че-рт… Что называется, хотели? Получайте.
Я сглатываю слюну, когда он зятягивается сигаретой прямо надо мной и выпускает дым. Я не люблю сигареты, но сейчас готова стать злостным пассивным курильщиком.
Чушь какая— то. Что это со мной. Почему стою молча, а не говорю без остановки как обычно, почему рассматриваю черную ткань, натянутую на отлитую из мышц грудь, на ремень с головой змеи. И почему у меня ощущение, что мы давно знакомы.
Так ведь не бывает.
– Паспорт дай, – Вот и вся романтика вдребезги. Но я покорно достаю свои права и протягиваю ему. Он почти не смотрит в карточку и протягивает мне обратно. Наши пальцы на миг соприкасаются, и я вздрагиваю, а он усмехается. Он уже поди понял, какой эффект произвел. Нужно убираться к чертям, пока я тут лужицей перед ним не растеклась.
– Потанцуем? – Не успела, но по телу от его предложения дрожь. Хочется же…
– Нет, – сама себе удивляюсь.
Да я бы все отдала, чтобы к нему прикоснуться. Но меня ведет. И алкоголь только добавляет опасности, что мое нелепое поведение превратится в развязное и я просто повисну на его широкой шее.
– Нет? А глаза твои говорят о другом.
– Так я просто художник, вот думаю пригласить тебя на позирование. Ты готов раздеться, чтобы я тебя нарисовала? – что я несу, господи, закрой же наконец рот.
Он растягивает губы в улыбке. Но улыбкой назвать это нельзя. Скорее оскал хищника. Он наклоняется, опаляя меня очередной порцией мятного дыма.
– Я думал ты в скромняшку для приличия поиграешь, а ты сразу к делу переходишь…
– К какому делу? – не поняла я, а он вдруг руку на бедро мне опускает и к себе дергает. Да так резко, что я вскрикиваю и задохнувшись чувствую животом твердый ремень.
