После они лежали рядом, сунув головы в укорачивающуюся тень палаток, загорали, глазели на других отдыхающих, обсуждая их, пили остывший чай и жевали батончик халвы, извлеченный из заначки. Потом она задремала, а он подумал, что все это удивительно легко – вот так вот лежать на пляже за тысячи верст от дома, под чужим жарким солнцем у чужого теплого и ласкового моря, рядом с человеком, которого ты знаешь от силы две недели, а как будто бы – ты тут всю жизнь, и человек этот всегда был с тобой рядом, и ты улавливаешь его мысли, попадаешь с ним в резонанс – и плоти и духа, и, если не думать о том, что «до» и что «после», кажется, это и есть маленькое счастье, свой персональный «день сурка», который никогда не кончится…
Он просеивал песок, извлекая из него обломки кораллов, самые красивые он откладывал рядом на коврик («увезу с собой»), а песок ссыпал в горку, которая уже превратилась в пирамидку, когда сверху над ним раздался голос Алексея: «А могут и не пропустить эти кораллы через границу, у них с этим строго». Он поднял глаза, увидел бесшумно подошедшего начальника, Регину, извлекающую из сумки на багажнике пакет с продуктами, махнул им рукой, окатив себя остатками песка: «Уже вернулись?» – «Ага. Не скучали?» – «Какой там! Водичка отличная!» Алексей скинул шорты, футболку, прихватил маску и с разбега бросился в мелкие ленивые волны – рассматривать обитателей прибрежных вод. Регина, поплескавшись на мелководье, тоже растянулась в тени палатки загорать. «А мы решили, что еще на денек задержимся тут, – сказала она в небо, лежа рядом с ними. – Там, в Тель-Авиве, всего двадцать, а тут обещают двадцать девять, и море теплее». Они переглянулись с Богомилой, он улыбнулся: «Да здравствует Эйлат! Значит, уезжаем не завтра вечером, а послезавтра?» – «Ага, – Регина скосила на них глаза. – Переедете на пляж или в хостеле останетесь?» – «В хостеле» – «Ну и ладно. Я хоть высыпаюсь одна в палатке». Богомила приподнялась на локте: «А ты приезжай к нам? Хоть помоешься в душе нормальном». – «Вот еще! – фыркнула Регина. – Тут вполне себе нормальный душ есть, так что спасибо, конечно, но не надо!» Богомила пожала плечом, легла.
…После обеда (они нехотя от жары похлебали какой-то легкий супец) они с Богомилой засобирались в город. Регина спала, они махнули Алексею и покинули пляж. По тротуару, мимо которого они педалили, шли отдыхающие, многие из которых болтали на русском. Один, заметив их, выскочил на дорогу, замахал руками, закричал: «Эй, люди, где взяли велики в прокат?» Богомила, объезжая его, буркнула «Excuse me, please», потом, отъехав, обернувшись, сказала: «Иногда хочется казаться еврейкой или американкой, но тебя упорно вычисляют». Он усмехнулся: «Славянская интуиция?»
