Роза посмотрела на свой обрубок. Кого она обманывала? Ее не наймут на дирижабль, не пустят помогать в строительстве порта. Что-то блестело в свете солнца. Она повернула голову к плите и посмотрела на любимый медный котелок мамы.
Сбежать на дирижабле вряд ли выйдет, но, может, она еще могла помочь папе.
Роза встала и прошла к печи. Она растопила ее, а потом вышла наружу с котелком мамы, чтобы набрать воды. Было сложно поднять полный котелок на плиту, не пролив воды, а потом схватила горсть соевых бобов и бросила в воду. Она хотя бы могла навестить папу в тюрьме и дать ему тофу. У них осталось только это.
Сердце Розы сжалось, она прошла в серую комнатку, и стальная дверь захлопнулась за ней. Ее отец сидел неподвижно на стальной койке за железными прутьями. Его плечи были опущены, он смотрел на холодный серый пол. Только его руки в крови и синяках не давали ему рухнуть на тонкий матрац. Даже его майка, обычно белая, была теперь изорвана и в грязи, свисала с плеч.
Полиция сказала, что он сопротивлялся при задержании. Судя по виду, он серьезно отбивался.
— Папа?
Он чуть повернул голову. Опухший подбитый глаз посмотрел на нее.
— Оставь меня.
— Но, папа…
— Я сказал тебе остаться с Хасегавой-саном. Ты можешь хоть раз послушать?
Роза стиснула зубы, ее щеки пылали, как плита. Он не хотел ее тут. Почему она переживала? Она открыла рот, чтобы накричать на него. Но с губ не сорвалось ни звука.
— Я подумала, что ты проголодался, — сказала Роза.
Она просунула фарфоровую миску тофу через прутья, стараясь не пролить тофу, посыпанный щепоткой шалота, который она нашла в шкафу, и приправленный соевым соусом для вкуса. Но она гордилась тофу. Твердым, нарезанным идеальными кубиками в дюйм, сложенным пирамидкой. Ей повезло, что полицейский участок был в паре улиц от дома.
Роза полезла в сумку и вытащила палочки. Она опустила их на край миски со стуком.
Она повернулась уйти, когда услышала стон и скрип старых пружин. Она оглянулась. Ее отец все еще сидел на краю кровати, поднял миску тофу дрожащими руками, смотрел голодно на белые кубики.
Сжимая миску в одной руке, он поднял палочками кубик тофу с кусочком шалота на краю, поднес к сухим потрескавшимся губам. Его глаза расширились, он съел кусочек, поднес миску ко рту и съел еще.
— От Танаки? — спросил папа, жуя.
Роза покачала головой.
— Я его сделала.
Ее отец напрягся. Он повернулся и посмотрел на нее с ошеломленным видом.
— Как?
— Больше щелочи, — сказала она. — Мама меня научила.
