Эхо преумножило гвалт под сводами триконха. И гортанный звон колокола отнёс весть о случившемся заключении брака по всему городу, заставив ликовать толпу на площади. Долетавший внутрь гул отражался от стен именем диатрина.
Двое гостей с первой скамьи поднялись и сделали шаг к ним. По блескам увитых драконами корон Гидра сразу поняла, что делать: она присела в низком реверансе, опустив взгляд в пол. Принц, не отпуская её руки, только преклонил голову.
Диатры встали перед ними, смотрясь в них как в зеркало собственной молодости. Диатр Эвридий Астрагал был слаб; не столько из-за тяготы лет, сколько из-за своей общей болезности. Это чувствовалось по его подрагивающим коленям. Облачённый в бирюзовый сюртук с жемчугами и цитринами, диатр словно прятался за высоким воротом и накинутым на плечи широким плащом. Рукава затеняли его обожжённые руки; накидка на под корону укрывала оплавленные уши; но лицо было не спрятать ничем.
Бесформенное, будто заготовка скульптора, оно имело красно-коричневый цвет и смотрело на молодожёнов взглядом без ресниц и бровей. Серые глаза короля-диатрина вроде бы выражали покровительство и благодушие, но, даже мельком глянув на их, Гидра невольно содрогнулась от омерзения: смотреть в такое лицо было невозможно.
Диатрис Монифа Мадреяр была, напротив, прекрасна не по возрасту. Ранняя седина обелила её некогда золотые пышные косы, сплетённые, будто два драконьих хвоста. Но лицо оставалось подтянутым, будто было почти не подвержено влиянию лет. По сравнению с хилым супругом, она, статная, плечистая и сильная, выглядела, словно Жемчужный рядом с Лукавым. Корона на ней имела женскую форму — чуть изогнутую, нарочито более изящную — но сидела на ней, как влитая.
Зато никакого благодушия её лицо не выражало. Напротив, бледное лицо невестки явно пришлось ей не по душе, и она покосилась на обвенчавшегося сына с едва заметной грустью.
— Да благословят вас Трое, и да позаботится о вас Великая Матерь, — хриплым, не совсем человеческим голосом промолвил диатр Эвридий. Он тоже был высокого роста, и оттого со своим жутким лицом казался каким-то демоном, вылезшим из леса в новолуние. Его взгляд обратился к Гидре, и той захотелось зажмуриться. — Служи диатрину верно.
— Служи ему верно, — чётче и назидательнее повторила диатрис Монифа.
«Они точно принимают меня в семью, а не в штат горничных?»
Впрочем, самоирония не могла взбодрить Гидру в должной мере. Она смотрела в пол, пока диатр не велел им обоим подняться. Тогда же диатрийская чета шагнула обратно к скамье — видимо, Эвридий пожелал присесть — и к ним быстро подошёл диатрин Эван, старший брат Энгеля.
