– Вполне, – сквозь зубы произнес Григорий, видимо, начиная понимать, к чему я клоню.
Если честно, его чувства и желания в тот момент меня не интересовали от слова вовсе. Я не хотел ни присутствовать на похоронах, ни тем более становиться наследником Пантелеймонова Виктора Афанасьевича. Всё, что у меня осталось в память о нем – это фамилия и отчество. Тут уж, как говорится, родину и родителей не выбирают.
– Его не было на матче, когда я выиграл свой первый в жизни чемпионат, – я продолжаю спокойно свой рассказ. – Он так же отсутствовал, когда Диана вместе с группой победили на всероссийском конкурсе творческих коллективов. Он когда-то так мечтал о дочери, но через несколько лет легко и быстро забыл о ней напрочь и пропустил часть ее жизни. А потом вдруг снова появился.
– Но ведь в последнее время вы общались, – прерывает мою пламенную речь юрист.
– Если это можно так назвать, – я тяжело вздыхаю и качаю головой из стороны в сторону, ухмыляясь. – Каждая наша встреча заканчивалась скандалом. Отец настаивал, чтобы я бросил спорт и возглавил его фирму, а я в ответ посылал его нафиг и выбегал из кабинета. Как тебе общение? – очередная ухмылка появляется на моем лице. – Да, он купил нам загородный дом в моем родном городе, начал помогать финансово матери с сестрой, но где он был раньше, когда действительно был нужен?
– Теперь послать некого, – Григорий разводит руками, игнорируя мой последний вопрос. – И придется возглавить компанию.
– Ты о чем?
Кровь застывает в жилах, а сердце, кажется, на долю секунды останавливается. Глядя на ехидное выражение лица юриста, мне становится не по себе. Точно, меня ожидает какая-то ловушка. Нет! Нет! И еще раз нет!
Он не мог так поступить со мной.
Только не это!
– Неделю назад Виктор Афанасьевич переписал на тебя все свое имущество, – с довольным видом вещает юрист, наблюдая, как я меняюсь в лице, а мои глаза округляются. – Он знал, что ты приедешь, поэтому готовил сюрприз. Он чувствовал, понимал, что виноват перед тобой, и просил передать, – мужчина делает паузу, глядя пристально мне глаза. – Прости меня, сынок, – копирует интонацию отца. – Жаль, не дожил до этого момента и сам не смог тебе сказать эти слова.
– Твою мать, – резко вырывается у меня, и я больше не сдерживаю эмоций.
Рука судорожно треплет волосы, затем спускается на лицо, закрывая его полностью.
Я сплю, это какой-то страшный сон – такого не может быть! Зачем, папа, мне всё это надо? Какого хрена ты мне устроил эту ловушку?
