Геркил убрал ладони от лица. Начал щурится и часто моргать — зрение, видимо, стало возвращаться. Лицо его по-прежнему искривляла гримаса гнева, но в глазах поблескивали и искорки разума.
— Этот мальчишка подвел нас. Из-за него погибло девять хороших моряков, моих близких друзей. Он должен ответить. Должен!
— Я не знал, что пение привлекает этих тварей, — раздался голос из-за спины магистра, и звучал он уже намного тверже.
— Это кара небесная! Кара за то, что мы взяли этого выродка на борт. Не нужно было его спасть! Если его сейчас же не вернуть туда, откуда мы его подобрали, то нас снова ждет наказание.
— Не думал, что ты такой набожный, Геркил, — произнес Зигмунд. Он не спеша спускался по лестнице. Стук его шагов словно происходил из иного, более спокойного мира.
— Капитан, это все он. Все беды из-за него. — Штурман указал пальцем на Талли, робко выглядывающего из-за плеча магистра.
— Приди в себя, Геркил. Шторм тоже забрал две жизни, но парня тогда не было на борту. Нападение кер — случайность, хотя и крайне неприятная.
— Но они слетелись на его гребаную музыку и пение!
— Это все выдумки таких дуралеев, как ты, Геркил. Мать твою, почему я должен с тобой спорить?! Иди помогай матросам. И запомни, — капитан прищурился и чуть тише добавил, — никто на моем корабле никого не убьет без моего на то разрешения. Все ясно?
Моряк стал остывать. Хотя по-прежнему был зол.
— Да, капитан, — сухо проговорил он и быстро зашагал прочь.
Зигмунд шумно вздохнул и поглядел на Талли:
— А ты чего сидишь?! А ну быстро за работу!
Лютнист часто закивал, шмыгнул носом, тыльной стороной ладони вытер кровоточащую губу и убежал.
Зигмунд посмотрел на Булфадия.
— Люди волнуются. Так может и до бунта дойти. А я даже наказать никого не могу — слишком мало рабочих рук, чтобы кому-то просиживать за решеткой или таскать помои.
Булфадий не знал, что ответить. Да, он предложил капитану доплату, но ведь матросы нужны здесь и сейчас. И никакие обещания не облегчат участь экипажа «Нагой девы».
— Я могу помочь с работниками, — раздался тихий, как штиль, голос Нондера. Булфадий, глянув на него, сильно удивился. Последние дни некромант почти не выходил из своей каюты. Что заставило его подняться на палубу сейчас?
— Если это шутка, то она не смешная, — холодно произнес Зигмунд. Нондер ему не нравился — это чувствовалось по голосу и по тому, как он на него посмотрел.
— Это не шутка.
Капитан глянул на Булфадия, ища поддержки или прося того продолжить разговор с некромантом. Самому ему явно не хотелось вести этот бессмысленный диалог. Но магистр промолчал.
