– Ты звучишь, как священник.
– Посмотри на их лица, – Михаил обводит комнату взглядом, – они ведь похожи. Молодые и выглядят, также как мы. Что-то общее в каждом из нас. В тебе и во мне, и в других, – Михаил кивает в сторону своих домашних животных.
– Ты в это веришь?
Михаил молчит.
– Твой дом, словно кладбище во дворе местной церкви. Осталось придумать обряды для совместных молитв.
Михаил допивает остатки водки и осторожно ставит чашку на стол, будто кто-то здесь может проснуться от случайного стука.
– Моя предыдущая оболочка – говорит Михаил, – набила себе чуть выше лодыжки: "БОГ ПРОСТИТ", а у меня, – он подворачивает штанину на правой ноге и сует Ивану под нос затертую надпись: "ЛЖЕЦЫ ПРОЦВЕТАЮТ".
– Это должно мне помочь?
Михаил пожимает плечами.
– Когда меняешь оболочку, то хочешь оставить все в прошлом. Хочется начать новую жизнь. Забыть все ошибки. Но это тоже ошибка.
– Я слишком пьян, чтобы такое понять.
– Увы, я не могу объяснить. Ты должен увидеть все сам. Пережить в себе человека на морском берегу. Поверить.
– У тебя кризис среднего возраста.
– Ага. Депрессия. Опустошенность. Я ставил себе этот диагноз не раз. Но знаешь, ведь настоящая жалость к себе – это взять и смириться с тем, что все вокруг гребанный цирк.
Михаил протягивает Ивану Радость-17.
Его губы растянуты в полуулыбке. Он одержим. Еще больше, чем город и океан.
За окном ездят автомобили, внутри дома, заползая на девятый этаж, скрипит лифт. Всюду неясные тени, шорохи скрипы. Шепотки-разговоры. Чужие, навязчивые голоса.
Соседи за стеной смотрят новости на весь звук.
Телевизор говорит:
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ТРУПОВ. ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ПОГИБШИХ. ТРОЕ ЧЕЛОВЕК ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ. УБИТЫ ПЯТЕРО МУЖЧИН. ЖЕНЩИНА СБИТА НАСМЕРТЬ.
etc.
– БОГ ХОЧЕТ НАС УНИЧТОЖИТЬ. МЫ СТАЛИ РАСОЙ СОЗЕРЦАТЕЛЕЙ.
Что-то присутствует рядом. Его облик искажен тенью и красным светом, который Радость-17 бросает на мебель, пробуждаясь из режима ожидания. Безумие передается по воздуху, будто простуда. Стены становятся ближе, потолок нависает над головой. Тень скрывает окна и двери. Больше нет выхода и нет входа.
Михаил подключает прибор с помощью силиконовых электродов, которые крепит Ивану на голову и грудь. Пластины грязные и потертые. Они пахнут другими людьми. Соединительный кабель весь в заплатах и новых спайках.
– Хватит. Убери эту штуку.
– Теперь слишком поздно. Ты не можешь начать все сначала. Без чувства вины, будто ребенок. Тебе нужно спасение. Окончательное избавление от зла и страданий. Ты устал. Все они уже пытались провернуть с тобой этот фокус: превратить в кого-то еще. Сначала Владивосток номер 5, затем врачи в больнице, Лина, а теперь я покажу тебе правду.
