Иван слушал Лину, но взгляд его то и дело возвращался к утесу. Мрачная тень маяка нависла над городом и ползла к побережью.
– Я теперь взрослая. Но я не нравлюсь, не нравлюсь сама себе. Однажды ночью мне удается избавится от тревоги. Сердце разбито, душа изранена. Я возвращаюсь под утро домой и вижу тебя в вагоне метро. Ты сидишь рядом с дверью и читаешь книгу. «Удивительный волшебник из страны Оз». Я думаю, что с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет, я искала человека вроде тебя. Взрослого мужчину с книгой в руках.
– Я не твой отец, Лина.
– Верно. Вас трудно спутать.
Иван взглянул на жену.
Лина гладила рукой океан.
Волны утихли на пару минут. Лишь легкая рябь искрила на поверхности воды, отражая предрассветные звезды. Теплый ветер принес запах девушки. Сирень, мандарин, мята и сера.
– Хватит о грустном, любимый. Я счастлива, что мы снова вместе.
Она не обернулась.
Так и стояла на краю океана, будто зависнув над бездной. Было в ней что-то от птицы. Казалось, раскинь Лина руки в стороны – ветер подхватит её и не даст упасть в пропасть, под холодные, темные волны.
Ночь изменила свой цвет. И только теперь, когда звезды поблекли, а на горизонте прорезался первый луч восходящего солнца, Иван догадался спросить:
– Почему маяк больше не светит?
– Он здесь давно.
– Ты вся дрожишь.
– Холодно.
Иван обнял её.
– Эта звезда слишком большая. На нее неприятно смотреть.
– Твои глаза еще не привыкли к яркому свету.
– Мне кажется, я уже был здесь.
– Раньше мы часто гуляли вдоль побережья.
Волны накатывают на берег и разбиваются.
Ночь выгорает, как фотография.
– Что случилось с твоим отцом?
– Он застрелился.
– Мне жаль.
– Нет. Это вряд ли.
Лина берет Ивана за руку и ведет на вершину холма.
Океан бьется о скалы. Волны взлетают вверх и тянутся к маяку. Башня вот-вот упадет. За годы борьбы со стихией фундамент просел и камни в стенах вышли наружу. Бурые подтеки ржавчины – трупные пятна, пробиваются сквозь лепру облупившейся краски. Сигнальная часть и смотровая площадка сдвинулись с места и скрепят под порывами ветра. Доски, перила и стекла падают вниз.
Ветхий дом у основания маяка тоже рухнет. Он погребет под собой дворик и сад, тени деревьев, кусты можжевельника и сухую траву.
Вокруг ни души. Движение, шорохи, скрипы – все это ветер. Будто раздосадованный мальчишка, он швыряет в окна пыль и мелкие камни. Никто его не накажет. Тех людей больше нет. Их голоса стали шепотом, стонами водосточных труб, хрустом стекла под ногами Ивана.
