– Весь секрет в том, чтобы отделить листики от стебля и скрутить на подобие сигареты, – поясняет она, – в детстве я часто готовила для отца, но ты все испортил, любимый.
Лина ставит на стол тарелку с едой.
– Bon appetit.
Я разглядываю тушенную рыбу под овощами так, словно передо мной лежит бомба с часовым механизмом. Яркий аромат блюда сводит с ума, соблазняет своей простотой. Я не ел двое суток и не могу устоять, даже если пища отравлена, мне наплевать. Я поддеваю огромный кусок и кладу его в рот. Нежное мясо пропиталось соком лимона и лишилось привкуса рыбы. Это лучшее блюдо из всех, что я ел за последнее время. Не могу оторваться.
Лина следит за мной с интересом.
– Попробуй вино.
Я хватаю бокал, осушая его одним махом.
– В этом районе не продают хороших сортов.
– Очень вкусно. Спасибо.
Она пожимает плечами:
– Я мечтаю открыть ресторан.
– Звучит не очень правдоподобно.
– Ты мне не веришь?
– Отчасти.
– Мне незачем лгать.
– Сложно такое представить.
– Я сама откровенность. Вот сигареты курю. Твой подарок, любимый. Ты научил меня только плохому.
Лина подливает в вино минеральной воды и делает долгий глоток.
– Но я поняла, что давно перестала тебя ненавидеть.
– Зачем же ты ковырялась у меня в голове?
– Говорят все женщины тратят лет десять, чтобы изменить своего мужа в лучшую сторону, а остальное время жалуются на то, что он уже не такой каким был.
Я снова берусь за еду. Уже не так вкусно. Я чувствую острые кости и сплевываю на край тарелки целый ком из рыбьей чешуи и части скелета. Мясо кажется недожаренным, местами слишком соленым, с привкусом ила и тины. Есть невозможно. Я наливаю вино, надеясь смыть песок с языка, но в бокале плещется уксус.
Лина моет посуду, вытирает тарелки, расставляет их по шкафам. Я смотрю на ее задницу в джинсах и думаю, что никогда никого не любил. Я на это вряд ли способен. Я знаю. Сколько не выкури сигарет, сколько не выпей вина, только кружится голова и тошнит. Вот за окном облака. Червяку вроде меня так высоко ни за что не подняться.
Лина подходит ко мне и кладет ладонь на плечо. У нее холодные пальцы.
– Знаешь, – говорит она, – на контейнере полно твоих отпечатков.
Я молчу.
Наверное, это конец.
Не думаю, что останусь в живых, если она расскажет обо мне полицейским.
Я смотрю Лине в глаза. Эта женщина ведьма. Темные волосы спутались и закрывают половину лица, ярко-красный рот открыт в полуулыбке, и я вижу отблеск слюны на губах. Мне хочется повалить ее на пол и трахнуть. Я чувствую, как твердеет в штанах.
