Единственная вещь которой я дорожу – старые полусгнившие книги, лежащие на полке в зале рядом с диваном. Я нахожу их, покупаю или краду. Иногда попадаются занятные экземпляры, но чаще всего полный хлам. Я не читаю каждую по отдельности, предпочитая иметь больший выбор, берусь за две или три постепенно расширяя список до десяти. Мне удалось собрать и прочесть тысяча девятьсот девяносто три книги. Это единственное занятие, которое не сводит с ума.
Я одеваюсь и выхожу в коридор. Квартира все также пахнет хлебом и овощами с едва уловимым лимоном. Впервые за несколько дней я чувствую голод. На кухне меня ждет волшебство: тарелки и вилки, бокалы, бутылка вина.
Лина открыла окно и закурила тонкую сигарету.
– Ты когда-нибудь жил в другом месте?
– Что ты имеешь ввиду?
– Владивосток номер три или четыре.
– Не знаю. Не помню.
– Однажды отец рассказал мне забавный стишок. Он застрял у меня в голове и мешает. Хочешь услышать?
Я развожу руки в стороны. Будь моей гостьей. Делай что хочешь.
Она тушит сигарету о подоконник и, уставившись на окурок, медленно говорит:
– Мы полые люди, мы чучела. Труха в голове, без чувства и сути, как ветер в мертвой траве, как шорох крысы на груде стекла. Нечто без формы, тени без цвета, мышцы без силы, жест без движенья. Мы полые люди, мы чучела.
Она молчит, и я не знаю, что мне сказать. Нужно ли вообще говорить.
Шокер лежит позабытый на стуле.
Я бы мог схватить Лину за шею и со всей силы ударить лицом о подоконник или об стол. Бить до тех пор, пока она не обмякнет. Но что-то не дает мне так поступить. Хочется верить, что всему виной любопытство.
– Послушай, – говорю я, – если ты пришла сюда заставить меня помыться, то твой план отлично сработал, но в поэзии я не силен.
– Ты из тех людей, которые думают, что если кто-то написал яблоко, то речь идет о фруктах?
– О чем же еще?
Она улыбается. Пожимает плечами. Её небольшая грудь отчетливо выступает под блузкой. Я забыл, когда в последний раз оставался с женщиной наедине.
– Ты слишком серьезный. Мыслишь буквально. Это мешает.
– Я многим не нравлюсь.
На секунду Лина перестает казаться нормальной. Серая тень падает на лицо незнакомки. За окном ползут облака.
Девушка достает из холодильника зелень и бутылку минеральной воды.
– Послушай, – говорю я, – ты заставила меня помыться, и я тебе благодарен, но не могла бы ты наконец-то уйти.
– Я делаю то, что хочу. Лучше сядь, возьми вилку и жди. Скоро будет готово.
Лина берет нож и нарезает зелень, орудуя лезвием, словно повар в каком-нибудь кулинарном ток-шоу. Того и гляди метнет в меня тесаком, угодив промеж глаз.
