– Лучше бы сожгла его к черту.
– Ты можешь взять ключ и сделать все сам.
– Заманчивое предложение. Но где же подвох?
– Как обычно. В подвале.
Лина встает из-за стола и целует меня в губы. Я задыхаюсь. Ее вкус и запах владеет мной, мысли путаются, словно я космонавт, который вернулся домой через сотни световых лет и не застал родного мира. Земля погибла. Я обречён.
Это и есть любовь?
Неприятие и отвращение.
Страсть и влечение.
Она хочет залезть мне в башку языком. ГЛУПАЯ ДЕВКА! В мои мысли. Она хочет оставить там свою фотографию в стиле ню. Обнажённое тело. Грудь, рот, плечи, шея, волосы, уши и пальцы. Она заставляет меня желать, чувствовать, испытывать возбуждение.
Лина говорит:
– Ты изменился.
– Я прочитал много книг.
– Всё еще бежишь от реальности, так же как от меня?
– Нет. Я искал некий образ, которому мог бы подражать. Взять его мысли себе и так стать чем-то похожим на человека. Но я превратился в чудовище.
– Твоя честность похожа на грубость. Ты слишком строг.
– Мой лечащий врач как-то сказал, что постоянное подавление ярости влечёт душевные расстройства.
– Ты обижен?
– Я не могу быть другим. Все мои эмоции и мысли чужие. Я лишь копия того человека в которого ты влюблена. Набор его воспоминаний о себе, записанный тысячи лет назад в память Владивосток номер 5. Я кусок мяса, зараженный чужим сознанием, как червями. Вот в чем проблема. Мы не будем вместе. Я. Есть только Я.
Лина улыбается.
– Нет. Ты не похож на него. Я полюбила тебя. Только тебя.
Я молчу.
Вместо всех разговоров я хочу уехать домой и смотреть телевизор. В перерывах между рекламой часто повторяют программу о моральном и юридическом статусе абортов. Там говорят, что по-настоящему верующий человек должен заниматься сексом только для размножения. Там говорят, что, если кто разведется с женой и женится на другой, тот прелюбодействует. Это дерьмо делает меня грустным. Я хочу быть настоящим, но мир полон сюрреализма.
Лина наблюдает за мной.
Её любовь делает меня хуже. Её взгляд. Эти глаза. Мать и любовница. Гореть мне в аду.
Она дарит мне ощущение неполноценности и зря потраченного времени.
Сомнения проникают в сознание мелкими семенами, но остаются на долго, болтаясь, как камни в ботинках, и вынуть их можно только разувшись. Кто бы взял, да вскрыл мне череп и удалил все сорняки. Где ты теперь Дэвид Фостер Уоллес? Сердце стучит в груди, как ботинок в стиральной машине.
Я говорю:
– Ничего не выйдет. Эта болезнь. Этот дефект. Он всегда будет мешать.
