– Да с ней это часто случается. Не желает есть с отцом. – Уолтон неодобрительно поморщился. – Раньше она хоть ради сестры выходила из комнаты, а со времени ее… поступка совсем одичала.
Она не дичает, она грустит, поправила его мысленно Дэлит. И все же, сочувствие к ученице не заглушало ее радость от прогулки в свободное утро. Луизетта отказалась выходить из своих покоев, так что Дэлит со спокойной душой напросилась вслед за Уолтоном на холм на границе владений лорда дю Приза, чтобы набрать себе немного глины – попрактиковаться. Пальцы ее скучали без работы, точно жили своей собственной жизнью и могли умолять о мало-мальски осознанном занятии. Как будто им хотелось создавать красоту, и без этого они тосковали.
Дэлит украдкой посмотрела на свою ладонь, готовая ощутить странное чувство чужеродности. Но нет. Это была ее рука, такая же, как всегда. Теплая, розовая, немного загрубевшая от работы, порой не знавшей пощады. Приятное напоминание самой себе, что ты надежная женщина, на благо или на беду.
– Я думаю, нехорошо это, – продолжал бормотать Уолтон, не оборачиваясь. Он лез в гору тяжело, но уверенно, как лесной зверь: никакого изящества. Никакого шанса сорваться. Казалось, он всю жизнь только тем и занимался, что карабкался на утесы. Тяжелый по одному только виду мешок за его спиной громыхал, однако ничуть не мешая равновесию. – Кто у нее остался кроме отца? Я еще, конечно: Луизетта мне как дочь. Но что же, я ей не по крови родня, хотя и растил, как свою…
– Сестра позабыла ее? – Дэлит перевела дух. Давно она не совершала столь длинных прогулок, тем паче в платье с корсетом. Рабочий комбинезон ее был больше приспособлен для похода за глиной, но он остался в столице – вместе с другими воспоминаниями и всем тем, что Дэлит одалживала у Гаго Праха.
– Ну как же, нет. Вон, пишет даже.
Уолтон показал пальцем пониже спины, и Дэлит сперва подумала, что дворецкий дразнит ее. Только когда они уже встали на верху холма, она заметила, что из заднего кармана Уолтона торчит мятый уголок грязной бумаги. Дэлит принялась копать, однако то и дело поглядывая на дворецкого. Стоило ему повернуться спиной, как Дэлит бил по глазам вид его добычи, нагло показывающийся ей из его кармана.
– Его лордство распорядился все послания леди Джунии жечь. Хотя какая она теперь леди?
– Так ты что же, читаешь их сам, получается?
– Бывает. – Дворецкий осклабился, явно не считая, что делает что-то предосудительное. Впрочем, Джунию он, возможно, тоже полагал своей воспитанницей. Быть может, действительно качал ее на коленях в детстве, кто знает? – Но чаще просто жгу. Что ж, думаешь, мне не больно читать, как она пала? Дурочка, прости Демиург, да и только.
