Разбуди ночью, и там получили бы свой Ренессанс,
Пусть в последнем случае речь о княжне, а не о княгине.
Советские дети не любили дворовые игры, тем паче футбол.
Они обожали Стендаля читать и учить французский
Терпеть не могли автошкол, презирали танцпол
И знать не могли, разумеется, что же такое пейнтбол.
Интересовались литературой и искусством.
Виталий Пуханов
Он жил терпеливо в холодном дому.
На завтрак ел хлеб, а на ужин ел кашу.
И Родина щедро читала ему
Ватутину Машу, Ватутину Машу.
Однажды закончились соль и крупа.
Он вышел из дома спокойный и светлый
И видели мы, как мелькнул и пропал
Его силуэт неприметный.
Владимир Буев
Тот некто жил в доме, а может, в дому.
На завтрак, обед и на ужин старался
Есть пищу и снедь, а быть может, еду.
Иным поеданием не увлекался.
Голодным он не был нигде никогда.
А если еда или пища кончалась
И снедь с холодильником если прощалась,
Он дом покидал, в гости двигал тогда.
Я в юности страшился, как огня…
Виталий Пуханов
Не стану врать, я не был пацаном.
Таких придурков в пацаны не брали.
Чернилами и ягодным вином
Я не блевал, я был не в матерьяле.
Не знал имён дворовых королей,
Никто моей не видел финки.
А чтоб не наваляли кренделей,
Я новые не надевал ботинки.
Всех королей свезли в Афганистан.
Я так страдал от голосов Америк,
Что Родина, затылок почесав,
Мне не смогла оружие доверить.
Но иногда бывает стыдно мне,
Что финку прятал я в штанах хреновых.
Все пацаны погибли на войне,
А я брожу в ботинках новых.
Владимир Буев
Я в юности страшился, как огня,
Под вечер выходить гулять во двор.
Ведь пацаны чморить могли меня,
И я боялся взглядов их в упор.
Мечтал я: вот бы все они ко дну
Пошли однажды. Или в небеса
Слиняли. Или лучше на войну
(Во двор хотел хотя б на полчаса).
Господь услышать смог мои мольбы.
Всех пацанов сгребли в Афганистан.
Я избежал трагической судьбы,
Но по двору ходил я как пахан.
Так кто придурок: я или они?
Придурки не живут настолько долго.
А я живу. И лучше нет страны,
Устроившей дворовую прополку.
