Гариба спокойно склонивъ голову, молча слушала слова Apгабада.
-- Но пока я безсиленъ противъ этихъ незнакомцевъ!-- гнѣвно воскликнулъ браминъ, они находятся подъ покровительствомъ безумной, и никто, даже я, не осмѣлится поднять на нихъ руку. Противъ дерзкаго возмутилось-бы все населеніе... А все-таки Безымянный долженъ умереть! со злобнымъ смѣхомъ продолжая Аркабадъ, я поклялся передъ собраніемъ браминовъ, что мои враги исчезнуть и сдержу клятву. Послушай Гариба, обратился онъ къ старой служанкѣ, пытливо смотря ей въ лицо, не казалось-ли тебѣ иногда, что безумная понимаетъ или силится что-нибудь понять, не замѣчала ли ты въ ней проблесковъ разума.
Старуха пожала плечами, какъ бы затрудняясь отвѣтить.
-- Скажи, Гариба, продолжалъ браминъ, вполнѣ ли ты убѣждена въ безуміи Наиндры? Не имѣешь ли ты какихъ-нибудь подозрѣній?
-- Вотъ, что, саибъ, неувѣренно начала старуха, можетъ быть это только бредни старой женщины, которой измѣняетъ разумъ, которую обманываетъ ея слухъ и зрѣніе, но скажу тебѣ откровенно, что порой мнѣ казалось, будто нѣкоторыя слова производятъ на Наиндру извѣстное впечатлѣніе, что порой взглядъ ея оживляется, и даже мнѣ иногда казалось, что она въ душѣ смѣется надо мной.
-- Почему же ты думаешь, что она смѣется надъ тобой?
-- Быть можетъ я ошибаюсь, но вотъ на той недѣли, когда ты прислалъ мнѣ сказать, чтобъ я поговорила съ Наиндрой о ея сестрѣ Анооръ, мы отправились съ ней на прогулку въ паркъ, Безумная все время напѣвала какую-то пѣсенку. Тогда я нѣсколько разъ, какъ бы про себя, повторила имя Анооръ.
-- И что же? съ живостью перебилъ ее браминъ.
-- Она какъ будто ничего не слышала; лицо ея не измѣнилось, взглядъ остался такъ же безучастенъ, какъ и раньше, но она почему то замедлила шагъ и нагнулась, чтобы сорвать цвѣтокъ!
-- Если у тебя нѣтъ другихъ доказательствъ... съ досадой замѣтилъ Аркабадъ.
Но старуха жестами остановила его.
-- Подожди, саибъ, дай мнѣ кончить! Ты знаешь, меня ничему не учили, съ дѣтства я служила другимъ, богатымъ и знатнымъ, которымъ была покорной слугой, хотя и ненавидѣла ихъ за ихъ богатство и счастье; я много лѣтъ завидовала имъ и привыкла наблюдать, подсматривать, слѣдить; я угадывала самыя сокровенныя мысли и желанія. О, саибъ, зависть и ненависть могутъ многому научить!.. И вотъ, теперь я увѣрена, что имя Анооръ дошло до разумѣнія больной, что оно произвело на нее извѣстное впечатлѣніе.
-- Ты должна удвоить свой надзоръ за безумной, сказалъ Аркабадъ, помни, что брамины вполнѣ довѣряютъ тебѣ. Ты знаешь, что когда мы вырвемъ у Наиндры ея тайну, брамины щедро наградятъ тебя. Ты будешь богата, очень богата и сама будей имѣть слугъ, которыми будешь повелѣвать, какъ госпожа.
