Романъ для юношества Поля Д'Ивуа.
ЧАСТЬ I.
Медвѣдь Шивы.
ГЛАВА I.
Мальчикъ Сигаль.
Бурная страшная ночь. Скалистый берегъ Бретани -- Корнуайль все время выдерживаетъ бѣшенное нападеніе десятисаженныхъ пѣнистыхъ волнъ. Отъ самой крайней западной точки Франціи -- грознаго мыса Разъ-де-Айнъ, отъ бухты Усопшихъ, на протяженіи болѣе 70-ти километровъ, въ полукругѣ, образующемъ заливъ Одіернъ,-- реветъ и бушуетъ море.
Съ оглушительнымъ шумомъ, превосходящимъ по силѣ своей пальбу артиллерійскихъ орудій, громадныя волны разбиваются о гранитные берега. Огненные зигзаги ослѣпительныхъ молній разрываютъ чернильно-черное небо, а громъ содрогаетъ его и море страшными ударами.
Все вмѣстѣ составляетъ какой то дьявольскій шабашъ разсвирѣпѣвшихъ стихій. Надъ моремъ носится смерть, угрожая судамъ и всему живому.
Странно звучитъ, точно бросая вызовъ стихіямъ, звонкій голосъ, шутливою пѣсней отвѣчая на отчаянный крикъ чаекъ, въ безпорядкѣ метущихся среди бѣгущихъ волнъ.
Голосъ звонко несся съ запоздалой рыбацкой лодки, на носу которой, растянувшись на животѣ и крѣпко вцѣпившись руками въ края бортовъ, лежалъ пѣвецъ -- мальчуганъ, не обращавшій никакого вниманія на заливавшія лодку волны. Взглядъ его былъ устремленъ впередъ и, казалось, хотѣлъ пронизать окружающій мракъ.
При блескѣ молніи можно было увидѣть его худенькую фигуру, блѣдное лицо съ живыми черными глазами, шесть согнувшихся надъ веслами фигуръ матросовъ и стоящаго на рулѣ хозяина судна.
-- Ну, что?-- раздается обращенный къ мальчугану голосъ хозяина.
-- Ни зги не видно! Хоть глазъ выколи,-- отвѣчаетъ мальчуганъ: точно самъ дьяволъ кипятитъ воду въ морѣ!
Суевѣрные матросы при имени черта начали набожно креститься, а мальчуганъ, не обращая на это вниманія, продолжалъ по прежнему лежать и смотрѣть впередъ. Набѣжавшая въ это время волна подхватила лодку на высоту и съ размаху швырнула внизъ.
-- Ну и весело же! вскрикнулъ мальчуганъ,-- точно на качеляхъ на ярмаркѣ!
Буря усиливалась и, сердясь, кидала на лодку то массу пѣны и брызгъ, то заливала ее цѣлыми ушатами воды. Даже на старыхъ матросовъ это производило сильное впечатлѣніе, поселяя въ душахъ ихъ боязнь и уныніе, только одинъ тщедушный мальчуганъ презиралъ опасность и, лежа въ той же позѣ, продолжалъ напѣвать свою шаловливую пѣсенку о старомъ матросѣ, который не боялся бурь, не страшился грозъ... Но вдругъ пѣсня прервалась и онъ громко закричалъ:
-- Впереди бѣлый и зеленый огни!... Входъ въ гавань Одіернъ!-- Крикъ мальчугана вызвалъ радость у всѣхъ матросовъ. Всѣ почувствовали, что они на вѣрной дорогѣ, что гавань близка, виденъ входъ въ нее, что насталъ конецъ ихъ блужданіямъ, среди разгулявшейся бури.
