На площадкѣ передъ гостинницей толпились люди, верблкды, лошади, арбы, фургоны, паланкины, а среди этой волнующейся разнообразной массы, плавно и величаво двигались слуги, совершенно безучастно и равнодушно относившіеся къ похвалѣ и гнѣву посѣтителей. Эти люди часто подавали гостямъ бритвы, когда тѣ требовали обѣдъ, или миску риса, когда тѣ просили платяную щетку. Часто посѣтители рискуютъ получить такой отвѣтъ:
-- Саибъ проситъ запречь лошадь. "Я не могу этого сдѣлать. Это дѣло конюха, а я конюшенный сторожъ",-- или:
-- Вы просите дессерта. "Обратитесь къ другому слугѣ: на мнѣ лежитъ обязанность подавать только блюда" и т. п.
Объясняется это тѣмъ, что нигдѣ въ свѣтѣ не существуетъ такого раздѣленія труда, какъ въ Индіи. Въ то время, какъ богатый европеецъ довольствуется для своихъ личныхъ услугъ однимъ камердинеромъ, въ Индіи состоятельный человѣкъ имѣетъ по крайней мѣрѣ трехъ слугъ, изъ которыхъ одинъ заботится о его платьѣ, другой объ обуви, третій о головныхъ уборахъ, а ужъ подать умыться или одѣться -- обязанность четвертаго слуги. Если кто вздумаетъ отправиться на прогулку, его должны сопровождать трое слугъ, изъ которыхъ первый несетъ зонтъ, второй опахало, третій курительный приборъ.,
Съ трудомъ прокладывая себѣ дорогу между толпившимися гостями и слугами, фургонъ доктора Безымяннаго подъѣхалъ къ флигелю No 28 караванъ-сарая и былъ помѣщенъ въ просторномъ и высокомъ сараѣ. Матросы и Керадэкъ остались въ фургонѣ, за докторъ, Анооръ и Сигаль съ неразлучнымъ Людовикомъ, прошли на одну изъ верандъ и, расположившись подъ навѣсомъ, приказали принести себѣ закуску.
Въ ожиданіи заказаннаго кушанья, путешественники принялись съ любопытствомъ разглядывать пеструю толпу пріѣзжающихъ и отъѣзжающихъ. Среди всей этой волнующейся, спорящей массы выдѣлялась неподвижная и спокойная фигура парсійскаго купца, стоявшаго, неподалеку отъ Безымяннаго и его друзей. Это былъ высокій, стройный мужчина, съ черными проницательными глазами и длинной окладистой бородой. Одѣтъ онъ былъ весьма богато. На немъ былъ длиннополый коричневый кафтанъ, цвѣтной шелковый тюрбанъ, за поясомъ его торчалъ длинный кинжалъ въ богато разукрашенныхъ ножнахъ.
Человѣкъ этотъ упорно и пристально смотрѣлъ на Анооръ. Это не ускользнуло отъ вниманія доктора. Обезпокоенный этимъ обстоятельствомъ, онъ уже хотѣлъ подойти къ незнакомцу и обратиться къ нему съ вопросомъ, когда парсъ, лѣниво и какъ бы нехотя самъ подошелъ къ Безымянному.
