Глазамъ зрителей представилось странное и отвратительное зрѣлище; брошенные посохи стали принимать видъ змѣй, они ежились, извивались, притягивались; набалдашники ихъ принимали видъ головы, наконечники были хвостами. Hѣкоторые изъ нихъ оставались гладкими, нѣкоторые покрывались чешуйками, всѣ они ползали, шипѣли, поднимались. Казалось тутъ появлялись гадюки, очковыя змѣи съ трехугольной головой, гидры и т, п.
Толпа, пораженная видомъ совершившагося на ея глазахъ чуда, въ волненіи восклицала:
-- Шива, Шива! Ты одинъ великъ и могучъ!
Но Безымянный, при видѣ всего этого, только презрительно пожалъ плечами. Дѣло въ томъ, что чудо это было давно извѣстно доктору. Посохи эти, которые извѣстны подъ названіемъ "посоховъ браминовъ", изготовляются какимъ то неизвѣстнымъ, таинственнымъ способомъ въ тайникахъ браминскихъ храмовъ изъ отдѣльныхъ деревянныхъ частицъ и стальныхъ тонкихъ проволокъ, благодаря чему брамины и могутъ показывать описанное "чудо". Это собственно говоря жонглерство, обманъ зрѣнія. Въ музеяхъ Калькутты и Лондона хранятся нѣсколько такихъ посоховъ.
-- Вѣдь это простая дѣтская забава,-- проговорилъ докторъ. Правда, посохи сдѣланы прекрасно, но нѣтъ ничего легче, какъ сдѣлать ихъ неподвижными!
Затѣмъ онъ шопотомъ обратился къ Сигалю.-- Направь на нихъ токъ своей трости!
-- Неужели вы хотите устрашить меня этимъ дѣтскимъ фокусомъ?-- громко спросилъ онъ. Не пробывшій еще и года у меня въ ученіи, мой ученикъ, съумѣетъ продѣлать это!
Въ толпѣ послышались возгласы удивленія, слившіяся въ общій крикъ. Сигаль стоялъ съ протянутой, по направленію къ змѣямъ, палкой въ рукѣ и мнимыя змѣи разомъ стали вытягиваться, дѣлались неподвижными и приняли свой прежній видъ,
Это злило Даливара и онъ съ бѣшенствомъ смотрѣлъ на совершившееся на его глазахъ новое чудо.
-- Ma-Ни!-- гнѣвно воскликнулъ онъ.-- Правъ чужестранецъ: не такъ прославляютъ Шиву! Науку вашу посрамилъ мальчуганъ!
Но на старика это замѣчаніе не произвело особеннаго впечатлѣнія. Онъ попрежнему былъ невозмутимъ, только слегка поклонился Сигалю, какъ бы воздавая должную честь его искусству, затѣмъ опять началъ бормотать какія то заклинанія и посохи вновь обратились въ страшныхъ, противныхъ змѣй. На этотъ разъ Сигаль своей тростью не могъ уже достигнуть того результата, который получился раньше.
Даливеръ торжествовалъ.
-- Видишь теперь.-- радостно заговорилъ онъ,-- мудрость твоя не можетъ спасти тебя! Смерти твоей требуетъ всесильный Шива!
