Прощаясь с мечтой
Узкое серебряное лезвие застыло возле левого глаза, и Хэль изо всех сил зажмурилась, ощущая кожей холод заточенного металла. Она уже представила, как эта острая штуковина вонзается в глазное яблоко, и если бы не крепкие женские руки, сжимающие ее голову, уже давно бы отшатнулась, не способная преодолеть себя и свой страх.
– Расслабься, девочка, и не дергайся, а то всю жизнь будешь с корявым шасса-барса ходить, – добродушный голос шасс-мастера совсем чуть-чуть успокоил Хэль, а затем его серебряный нож сделал первый надрез над ее верхней губой.
Девочка окаменела, чувствуя, как металл рассекает кожу, и даже боль не заставила ее шелохнуться. Терпимо.
Кровь тонкой струйкой потекла вниз, пара капель проникла сквозь сомкнутые губы, оставив во рту соленое послевкусие. Старик аккуратно вытер ее и смазал ранку мазью, останавливающей кровь.
– Вот видишь, ты больше боялась, – вслед за первым надрезом шасс-мастер сделал второй, третий, четвертый – пока щеки, губы и подбородок Хэль не покрыла тонкая сеть кровоточащих порезов, складывающихся в особую, неповторимую вязь символов старого языка шаресов. «Хэль, дочь Серого Моря и Горы-под-облаками-из-пламени, та-что-подносит-воду рода Балькара». Девочка не умела читать, но значение своей шасса-барса знала с семи лет, когда на ее щеки нанесли первые два пореза – именно тогда родители продали ее в дом Кагеса Балькара. Шасса-барса носят только рабы в собственности Высоких Домов.
Закончив с надрезами и убедившись, что ни один из них не кровоточит, шасс-мастер открыл банку с еще одной мазью, специфический запах которой заставлял слезиться глаза.
– Ну а вот теперь определенно будет больно, – старик макнул в мазь кисточку и обратился к женщине, сжимающей голову Хэль:
– Дай ей что-нибудь в зубах зажать, а то еще язык себе откусит. А ты, девочка, не вздумай размахивать руками. Сама знаешь, что будет, если масло даррака попадет в глаза.
Предупреждение шасс-мастера было лишним: с семи лет она помнила прожигающее плоть прикосновение черного как смола вещества, одним из основных компонентов которого была кровь тварей из Бездны. Масло даррака мгновенно исцеляло порезы и царапины, и даже серьезные раны. Но последние никто не рисковал им обрабатывать – в девяносто девяти случаях из ста человек умирал от болевого шока. А тот единственный счастливчик-выживший до конца дней своих будет носить черный шрам, который не свести даже самой сильной исцеляющей магией. Хэль носит шрамы на щеках, обработанные маслом даррака, уже четыре года.
