- Есть, сэр!
Сержант качнул толовой, приглашая (или веля?) вытряхиваться из каюты.
На пороге Ник хотел еще раз поблагодарить, но столкнувшись со взглядом капитана, проглотил готовую уже вырваться фразу и молча зашагал прочь следом за сержантом. Чуть поотстав от Ника, шествовали два десантника с лучеметами.
"Поздравляю, Ник, - сказал Капранов сам себе. - Теперь ты дважды арестован".
В каюте он с некоторым даже удовольствием послушал, как клацнул наружный запор, и с многострадальным стоном повалился на откидную койку.
Целых четыре дня Ник провел в полном одиночестве. Едой и питьем исправно снабжала корабельная линия доставки. Под койкой, которую, похоже, давным-давно не поднимали и не крепили в походном положении, обнаружился пластиковый ящик со старыми журналами. Терминала в каюте не нашлось вовсе - сначала Ник подумал было, что его просто отмонтировали. Но нет, "Калахари" оказался довольно старым крейсером, наверняка построенным еще до колонизации Офелии. Ник валялся на койке, читал журналы и ни о чем особенно не думал.
Первое время.
Но потом, на третий-четвертый день, в голову потихоньку начали лезть разнообразные мысли.
Как долго ему еще здесь торчать в четырех стенах? Вернее, в шести "Калахари", похоже, проектировал латентный пчеловод. Все, что только можно было сделать шестиугольным или шестигранным, здесь таким и было. От формы помещений до поручней на стенах и потолке.
Крейсер может пробыть в зоне контакта сколь угодно долго, а запас автономии у такой громадины наверняка исчисляется годами. Из-под ареста Ника вряд ли освободят, несмотря на обещания Шредера. Если бы имелась такая возможность, шеф бы ее точно уже осуществил. Значит... До Земли эта успевшая опостылеть каюта, а там - слушание дела, и прощай дальний флот? И кто-нибудь потом перед рискованным шагом будет думать-тревожиться: "Ох, вышибут меня из флота, как Гринева, Даусса или Капранова..."
Мрачная перспектива...
Ник вспомнил прибытие на Селентину, свои мысли о том, что космолетчики не любят космос, а любят кислородные планеты. И понял, что был тогда не совсем прав.
Может быть, он и не любил космос. Но все равно стремился туда. Мысль, что отныне предстоит сворачивать в зародыши устаревшие механы и выращивать на замену новые, посовременнее; что придется безвылазно торчать на Земле, в толпе, в мегаполисе; что вряд ли теперь светит всласть поохотиться в неведомой глуши - эта мысль Ника угнетала. Подавляла все его естество. Слишком уж он привык к свободе дальних рейдов.
