Илюха недоумённо остановился.
– Но Юлия Александровна…
– Пошёл вон! Дурак! Через пять минут придёшь сюда, понял?
Илюха случайно взглянул на Бровкина. Покраснел. Через полсекунды он был уже в коридоре, и дверь палаты была закрыта. Кирилл старательно делал вид, что ему не очень смешно.
– Сучонок, – пробормотала Юля дёргающимся от бешенства ртом, стиснув кулаки до белых суставов. Она жалела, что не швырнула Илюху на пол, не повозила его как следует наглой мордочкой по следам своих голых ног, до сих пор не высохших после наводнённого туалета. Но её ярость утихла так же внезапно, как разгорелась. Мысли вернулись на продуктивную колею.
– Так он объяснил, почему решил не ставить икону в церкви?
– Объяснил. Ему было непонятно, кто на ней нарисован.
– А у него возникли предположения, кто бы это мог быть?
– Да нет. Он даже считает, что это – и не икона вовсе.
– А что же это такое, по его мнению?
– Он сказал, что один лишь Бог это знает.
– Какого ж чёрта он притащил загадочный, непонятный предмет в иконную лавку, где его продали именно как икону?
– Я ему задал этот вопрос, и даже примерно этими же словами, за что был немедленно подвергнут тому, чему через пять минут подвергнут тебя – с той лишь разницей, что объектом промывки были мозги, а не жопа, как в твоём случае.
– Значит, ты вообще ничего не понял? – с презрением уточнила Юля. Кирилл ответил с досадой:
– Этих людей, если ты не в курсе, по многу лет в семинарии учат говорить так, чтоб никто вообще ничего не понял.
На этот раз Кременцовой крыть уже было нечем. Но она ещё раз презрительно улыбнулась. Затем нахмурилась.
– На иконе точно никого не было, когда ты её отдавал экспертам?
– Да, абсолютно точно. Это была пустая доска в окладе, если не считать контуров православной церкви в правом верхнем углу.
– И тот священник узнал эту деревяшку?
– Да, по окладу и контурам этой церкви. И, кстати, не очень-то удивился тому, что она пустая. Кроме него, её опознали монашки в иконной лавке и поп, начальник этого дьякона.
Из коридора вдруг донеслись женские рыдания. Видимо, кто-то умер. Вновь взяв гитару и тронув пальцами струны, Юля спросила:
– А у тебя записная книжка с собой?
– С собой.
– Запиши, пожалуйста.
Кирилл вынул из пиджака блокнотик и авторучку.
– Что записать?
– Запиши: Лазуткина Марина Сергеевна, родилась пятнадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, в городе Люберцы.
Кирилл быстро всё записал.
– Больше ничего?
– Ничего. Найди мне её.
