– Золото?
Попадья резко повернулась и оглядела Ясину. Их глаза встретились. По губам попадьи скользнула усмешка. Глаза Ясины поблёкли. Дрожа от бешенства, она стала срывать с себя драгоценности и бросать их на стол, к рукам попадьи. Та, не удержавшись, стала их тут же перебирать. Три девки и пономарь также к ним склонились, хрипло хихикая от восторга. Мальчик безмолвно стоял в сторонке, не понимая смысла происходящего. Те, кто сидел за столом, тоже понемногу начали возвращаться в спокойное состояние. Ещё раз оглядев Ясину, освободившуюся от золота, попадья сгребла добычу в пустой горшок, из коего ел пономарь галушки, и, поставив его себе на колени, молвила:
– Вот узнать бы, нет ли чего ещё в панских сундуках!
– Я не сомневаюсь, что госпожа Ясина посмотрит, – проговорил пономарь, с трудом оторвав глазёнки от опустевшей части стола, – ведь так, госпожа Ясина? Так, госпожа Ясина?
– Я посмотрю, – сказала Ясина. Но попадья на этом не успокоилась. Широко зевнув, она постучала по горшку пальцами.
– Хорошо! Я сегодня добрая. Пусть Ивась ей только сто розог в задницу всыплет.
– Боюсь, что это чересчур много, – поморщился пономарь, отхлебнув из чаши, – от сотни розог вашей почтенной гостье будет верная смерть. Ивась сечёт люто. Наказание должно быть разумным и не чрезмерным. Бог на кресте простил палачей своих и хулителей. Так и мы, подобно ему, должны проявлять к врагам своим милость. Не забывайте об этом, почтеннейшая явдоха! Не забывайте.
– Я уже проявила милости больше, чем надлежало мне её проявить за такую плату, – сухо заметила попадья, хлопнув по горшочку ладонью. Затем опять обвела глазами противницу, но на этот раз – от плеч книзу, и озадачилась, – уж не знаю, пойдёт ли мне это платье!
– Оно пойдёт и царице, – проговорил пономарь, рыгнув, – нужно будет только укоротить его. Это шёлк флорентийской выделки! В таком платье и в таком золоте, госпожа Явдоха, вам не зазорно будет поехать в Киев, на именины к митрополиту.
Две девки, встав, помогли Ясине снять платье – сама она, взявшись за него трясущимися руками, порезала палец ленточкой, и на голубой флорентийский шёлк закапала кровь. Такая неаккуратность вызвала гневный крик попадьи. Когда платье было унесено в кладовую, она прищурилась на рубашку с пышными кружевами. Этот предмет одежды Ясина сняла сама. Потом сняла также и черевички. Их попадья примерила тотчас же. На Ясине остались одни лишь розовые дворянские панталоны. Снимая их перед попадьёй, Ясина от спешки путалась и униженно приседала, пристально глядя почтеннейшей госпоже Явдохе в глаза. Та ей отвечала таким же холодным взглядом и чуть заметной улыбкой. Девки хихикали. Пономарь пил вино. Мальчишка сопел. Пока попадья старательно мяла пальцами панталоны, с глупым презрением морща нос, Ясина стояла перед ней голая, прикрывая ладонью срам. Её уже не трясло. Она вся пылала, от пальцев ног до корней волос.
