– Найдём, что с ней сделать.
Тут дверь открылась. В хату вошла Ясина. За ней тащился мальчишка, ухо которого было стиснуто её пальцами. Он сопел. Поставив его перед попадьёй, Ясина сказала так, будто обращалась к навозной куче:
– Своим холопам вели быть вежливыми со мной, не то я им уши поотрываю начисто! А потом – тебе!
Попадья скользнула глазёнками лишь по панскому золоту, о котором только что говорили, и отвела взгляд к окну. Мальчишка со страху забился в угол. Пономарь с девками неотрывно смотрели на перстни, кольца, браслеты и ожерелья, в коих Ясину было не отличить от знатной особы, ибо она надела и черевички цены необыкновенной.
– Слышала я, что сотник прислал письмо, – сказала Ясина нетерпеливо, поскольку знатной особе, само собой разумеется, неохота задерживаться в компании нищебродов, – а ну, прочтите-ка мне его! Сей же час прочтите!
– Как скажете, госпожа Ясина, – кротко вздохнул пономарь, пожав узкими плечами, – прочесть не трудно.
И, взяв письмо, он неторопливо его прочёл. Повисло молчание. Попадья смотрела в окно, а все остальные – на помертвевшее от стыда и страха лицо Ясины. Некоторое время она стояла без всяких признаков жизни. Потом лицо её начало краснеть, а глаза зарыскали, как хорьки по курятнику, где хозяин оставил на ночь целую свору терьеров. Задержав взгляд на пономаре, Ясина спросила достаточно твёрдым голосом, но с нелепой, кривой улыбкой:
– Меня наказывать у столба при ней? Пороть до тех пор, покуда она не будет довольна? Так велел пан?
– Да, так велел пан, госпожа Ясина, – подтвердил пономарь, помахивая письмом, – это его почерк и его подпись. Если не верите, покажите письмо своим госпожам. Они обе грамотны, и весьма.
Но Ясина верила. Это было написано на её лице. Окинув глазами девок, которые все втроём начали зевать, она кровожадно взглянула на попадью. Та, продолжая что-то разглядывать за окном, лениво проговорила:
– Я благодарна пану за правильное решение. Хорошо, что её в субботу выпорют на конюшне! Давно пора. Но не знаю я, сколько розог назначить ей. Это очень сложное дело. А пусть секут до тех пор, пока не обгадится!
– Это слишком жестоко, – певучим голосом возразил пономарь, – по моему скромному мнению, полста розог будет вполне достаточно.
– Нет, нет, мало! – злобно взглянула на своего приятеля попадья, – если бы у неё было чем откупиться, она отделалась бы и двадцатью розгами. Но она – холопка. Что с неё взять?
– Госпожа Явдоха! Вы заблуждаетесь. Ваша гостья совсем даже не бедна. У неё есть золото.
