– Надеюсь, этот урок пойдёт вам во вразумление, госпожа Ясина, – умничал пономарь, слюняво прищурившись на упругую, небольшую грудь любовницы пана, – ждём от вас завтра вестей о том, что есть ещё в сундуках.
– Подштанники – дрянь, – отрезала попадья, завершив осмотр, – слишком заношены. Сорок розог.
И бросила панталоны на пол, к наружной двери. Ясина, не веря своему счастью, кинулась к ним. Попадья мигнула одной из девок, самой высокой. Когда Ясина нагнулась взять панталоны, босая девка, вскочив, подошла к ней сзади, и, подняв ногу, дала ей пяткой пинка по голому заду. Вылетев за порог, Ясина скатилась по четырём ступенькам крыльца, кое-как вскочила, и, натянув схваченные в момент пинка панталоны, стремглав помчалась к панскому дому. Голые груди она старательно прикрывала руками. На полдороги ей повстречались трое мальчишек. Не испугавшись угроз, они моментально подняли шум на весь хутор. Как ни спешила Ясина, многие, высунувшись из окон, её увидели в одних розовых панталонах. Она сумела запомнить всех, кто над ней смеялся. Её глаза были сухи. Ими, казалось, смотрела смерть.
На другой день, утром, весь хутор думал-гадал, зачем привезли жидовку. Никто не верил всерьёз, что госпожа Лиза хочет учиться играть на скрипке.
– Да у неё на уме одни только тряпки и побрякушки бабские, – говорил Дорош, дымя своей трубкой, – был бы пан дурень – тратил бы деньги на это пустое дело. Но пан – не дурень. Я видел сам, как жид на Дунае пытался ему всучить атласные шаровары за два червонца. Пан поглядел на них и сказал: «А ну, жид, перекрестись!» Жид весь побледнел, затрясся, а пан наш выхватил саблю, да голову ему – с плеч! Вот таков наш пан.
– Полно, полно, Дорош, – твердил своё утешитель, – Бог с ним, нечего об этом и говорить! Господь нам велел во всём слушать пана и не перечить.
Впрочем, он сообщил, что есть у Ребекки небольшой хвост, длиною с веретено. Все перекрестились, и разгорелся спор, вовлёкший в себя с полсотни народу. Преобладали два мнения: пан сдурел и ведьма-жидовка околдовала пана. Хоть эти предположения вовсе не исключали одно другое, дело едва не дошло до драки. Всех примирил вернувшийся с крестин поп. Он крикнул из брички, велев вознице остановить коней:
– Будет вам брехаться! Беда в наш хутор пришла, а вы перелаялись, аки псы!
Как раз в это время Ребекку разбудил поросёнок, зашедший в хату. Приняв его поначалу за одного из своих мужей, скрипачка отчаянно завизжала. Из спальни тотчас донёсся грохот и топот. Панночки выскочили в одних рубашках – босые, заспанные, с торчащими во все стороны волосами.
