– А на что всё это старцам сдалось? – спросила одна из девок, – они ж не бабы и не купцы, чтоб это продать!
– Нет, на самом деле всё это продаётся, – отвечал пономарь, набив рот галушками, – а на вырученные деньги открываются храмы и строятся семинарии.
Попадья, вздохнув, хлебнула настоечки. Пономарь прочёл её мысли и хитро ей улыбнулся, утерев рот.
– Завидовать – грех, почтеннейшая явдоха! Да и причин для зависти нет. Вам самой сегодня немножко золота принесут. И на это золото вовсе необязательно строить храм или открывать семинарию. Всем и так хорошо известно, что вы – святая!
– С ума ты, что ли, сошёл? – воскликнула попадья, выпучив глаза на пономаря, – кто мне нынче золото принесёт?
– Ясина.
Ответив так, пономарь взмахом бородёнки указал на письмо, лежавшее на столе. То было письмо от сотника, состоявшее из одной строки. Попадье его уж прочли, и оно ей очень понравилось.
– Да, Ясина, – повторил пономарь, пристально смотря на лицо своей собеседницы – пухлощёкое и надменное, с недоверчивым взглядом голубых глаз, – ведь она вторую неделю в золоте ходит!
Попадья, наконец, поняла, о чём идёт речь.
– Так ведь это золото жены сотника! Он Ясине зад надерёт за то, что она его откопала из сундука! А если она его мне отдаст, он её за косы подвесит! А рядом с нею – меня!
– Вы думаете, явдоха, что сотник помнит про это золото? Вот уж вряд ли! Ничто наш сотник не презирает так, как бабские побрякушки. Семнадцать лет лежало оно на дне сундука, и никто ни разу его оттуда не вынул. Сотник любит коней, оружие, вольный ветер и удалую потеху. Ему ли помнить о том, что семнадцать лет лежит на дне сундука?
– Но панночки о нём помнят, об этом золоте! И весь хутор видел его на дворовой бабе. Неужто думаешь, что никто о нём не напомнит сотнику?
– Нет, конечно, – сказал уверенно пономарь, поглядев на девок, – со всеми можно договориться, в том числе с панночками. Все знают, что если поп, ваш супруг, кого-нибудь проклянёт – гореть тому человеку в геенне огненной! Ведь вы знаете это, девки?
Девки испуганно закивали.
– Ну, а жидовка? – вскрикнула попадья, – ведь сегодня к панночкам привезли жидовку!
– Да, это другое дело, – нехотя согласился служитель Господа, почесав затылок, – если жидовка видела это золото на Ясине, то жди беды! У жидов глаз острый и память цепкая. И жидов божественным словом не вразумишь. Ведь они не веруют во святую Троицу!
– Я о том тебе и толкую, – проговорила жена попа, сдвинув соболиные свои брови, – так что нам делать с ней, пономарь?
